– Чего? – отозвался тот нелюбезно. – Снова воспитывать начнешь?

– Лера… – хрипло выговорил Жэка.

У него вдруг так сдавило сердце от непонятного страха за дочь, что он на какое-то время перестал дышать, боясь, что отвратительное ощущение вернется.

– Что – Лера? – Страх передался и Лаврову, голос его выдал. – Ну!

– Она только что уехала от меня, проконтролируй ее возвращение, Саня.

– Каким, интересно, образом, если она на моей машине?! А куда, куда она может поехать?

– К Гришину, – произнес Жэка, еле ворочая сухим языком.

– К какому Гришину?! К тому, о котором я подумал? – заорал Лавров. – Зачем она туда поедет, Жэка?! Зачем?! А хочешь, угадаю! Та машина, в которой уехал напавший на меня хрен, принадлежит документально Гришину! Я угадал?!

– Ты всегда был хорошим опером, – слабым голосом отозвался Заломов. Левую сторону груди продолжало жевать отвратительной болью.

– А хочешь, угадаю, почему ты ей об этом сказал, а не мне?! Хочешь? – надрывался Лавров. – Чтобы пожурить меня, Жэка! Ну… Ну, блин, какой же ты… Придурок!..

И трубку бросил. А Жэка, еле передвигая ногами, пошел в кухню. Там у него на средней полке шкафа над раковиной валялась без дел забытая бывшей супругой аптечка. Он вывалил на стол ее содержимое. Нашел нитроглицерин. Выкатил из пластикового тюбика две таблетки на ладонь, швырнул их под язык.

Надо заканчивать с куревом, вдруг решил он, когда боль понемногу отступила, сделалась едва уловимой под лопатками. И с водкой надо завязывать. А то так и до полтинника не дотянет. И Леркиных детей не понянчит. Она же когда-нибудь родит ему внуков, так? Бабке не до них будет, у нее того и гляди свой малыш родится от нового молодого мужа. Значит, у Леры остается он один. Больше никого. Уж женился бы на ней Саня, что ли. Нарожали бы ему внуков. Со всех сторон были бы ему те дети родными. С какой ни глянь.

Надо поберечься…

Жэка вернулся в комнату, снова глянул на себя в мутное зеркало и вдруг потянулся к телефону.

– Наташа, ты дома?

Наташа – молодая сочная баба лет тридцати восьми – жила двумя этажами ниже, работала в салоне красоты где-то в центре. И по совместительству оказывала парикмахерские услуги жильцам их дома. Не за бесплатно, разумеется. К нему частенько приставала, цепляясь к его дурацкой прическе. Считала, что такие лохмы может только леший носить.

– Дома. А что? Навестить хочешь? – отозвалась игриво Наташа.

– Подстричься хочу, – буркнул Жэка, с силой выдыхая.

Вот только игрищ ему романтических теперь до полного счастья и не хватает. Как раз то, что нужно к двум таблеткам нитроглицерина.

– Это хорошо. У тебя или у меня? – спросила она уже нормальным голосом, без намека на заигрывания.