— Не понимаю причины твоего смеха?
Я встала с кресла. Откуда-то у меня появились силы, и я твердо решила, что останусь здесь и найду убийцу Андрея.
— Мне, кажется, нам уже не о чем разговаривать. Ты уезжаешь, я остаюсь.
— Какая же ты идиотка!
Отец вышел из комнаты с прямой спиной, не удостоив меня даже взглядом, словно я была одним из его партнеров, с которыми он безжалостно расставался, стоило им совершить какой-нибудь промах.
Наскоро одевшись, я свернула в ближайший переулок, еле сдерживаясь, чтобы не побежать бегом. Впервые осмелилась ослушаться своего родителя, впервые сделала свой выбор. Вы можете смеяться. Кто-то умеет поступать по-своему с малолетства, а кто-то проживает лучшие годы под гнетом отца. Ну что ж?! Говорят, что в сорок лет жизнь только начинается. И некоторое время назад я могла бы с этим согласиться, но сейчас, когда Андрея нет, все кажется бессмысленным и пустым.
Андрей! До сих пор не верится, что это могло произойти с тобой. С тобой, так любящим жизнь, как дай Бог каждому. Как правило, люди редко оказываются довольны. Мы всегда хотим большего: больше денег, больше любви, больше развлечений. Нам не приходит в голову, что счастье вовсе не в этом. Мы не умеем получать удовольствие от начала нового дня, не обращать внимания на погоду или на то, есть ли с тобой рядом кто-то, разделяющий твое одиночество. Это не главное. Наступило утро — и ты живешь. Слишком просто, чтобы говорить об этом, и слишком сложно, чтобы однажды проснуться и почувствовать себя счастливым, несмотря ни на что.
Мысль, что я когда-нибудь останусь без денег, никогда не приходила мне в голову. Моя семья, еще с позапрошлого века считалась состоятельной. Когда в России произошла революция, дед успел переправить свои капиталы во Францию. Отец, считая себя французом, потому что родился в Париже, ненавидел Россию всем своим сердцем, и для этого была особая причина. Причина, из-за которой в нашей, известной своим первым в России банкирским домом, в семье Петушинских произошел раскол.
Я огляделась. Куда же я иду, не разбирая дороги? Меня не покидало ощущение, что я должна что-то сделать. Высветившаяся передо мной вывеска «Раффайзен банк» направила мои мысли в нужное русло. Деньги. Я должна снять оставшиеся деньги с кредитной карточки, пока ее не заблокировал мой отец. Нисколько не сомневалась, что он сделает это в надежде на то, что я вернусь исполнять его поручения, как побитая собачонка.
Я не вернусь. Если не ошибаюсь, на моем счету должна оказаться солидная сумма, которую отец перечислил на расходы адвокату. А деньги сейчас мне очень пригодятся, чтобы прожить в Москве, пока я буду проводить собственное расследование.
Я подошла к окошку и протянула кредитную карточку симпатичной девушке.
— Я бы хотела снять некоторую сумму.
— На входе есть банкомат, — равнодушно заметила она, ткнув куда-то за окно длинным ногтем, покрытым красным лаком.
— Мне бы не хотелось делать это на улице, — тихо сказала я.
Она с неудовольствием посмотрела на меня и взяла карточку.
— Какую сумму вы желаете снять?
— Всю, — выдохнула я, мысленно подгонял ее. Мой отец мог в любой момент заблокировать счет.
После некоторых манипуляций с картой на ее кукольном, накрашенном личике отразилось нечто, похожее на уважение, впрочем, быстро сменившееся завистью. Она внимательно посмотрела на меня, что-то прикидывая.
— В нашем банке нет столько наличности. Нужно заказывать заранее.
— Хорошо, тогда откройте новый счет на мое имя и перегоните туда деньги. Это вы можете сделать? И побыстрее, я тороплюсь.