Хорошо, что первым не «Зачем?» вырвалось, а то бы она ещё восприняла, как негодование или возмущение, а Марату реально стало интересно. Ну и насторожило немного.

— Да, случилось, — подтвердила Галка, но без лишней экспрессии, достаточно буднично и спокойно. — Но… не хотелось бы по телефону. — Добавила с прежней осторожностью. — Если, конечно, ты сможешь.

— Да смогу. Не проблема. — Марат невозмутимо дёрнул плечом, хотя собеседница в данный момент не могла его видеть. — Говори, когда лучше. Сегодня? Прямо сейчас?

— Нет, — возразила Галка после коротенькой паузы, — не обязательно сегодня. Если завтра? С трёх до шести. Когда приёмное время.

— Приёмное время? — озадаченно повторил Марат, но спросить ни о чём не успел, потому что Галка продолжила сама:

— Конечно, если что, можно договориться — пустят и в другое.

— Стой, стой, стой! — не выдержал Марат, недовольно поморщился, ощущая себя абсолютно запутавшимся в происходящем идиотом. — Куда пустят? Галь, скажи уже толком. Причём тут «приёмное время»? Почему могут не пустить? Ты, вообще, где сейчас?

— Я… — она в который уже раз помедлила, прежде чем произнести фразу до конца: — в больнице.

— В больнице? — Непонятное происходит. Вместо того, чтобы высказывать что-то дельное, Марат тупо повторяет, а осознание приходит с задержкой. — Что с тобой?

— Да так. Ничего особенного, — убеждённо заверила Галка, но Марат не особо поверил. К чему тогда этот звонок? Стесняется прямо сказать?

— Тебе деньги нужны на лечение?

— Нет, — снова интонации достаточно убеждённые. — И давай всё-таки не по телефону.

— Ну хорошо, — согласился Марат и тут же выставил встречное условие: — Но тогда не завтра, а сегодня. В три. — Хотя нет, в три у него не получится. — Или чуть позже. Но до шести точно буду. Говори, какая больница.

— Областная. Третий корпус, второй этаж. Палата шестнадцать, — исчерпывающе доложила Галка, словно в школе у доски отвечала. — Или позвони, я выйду. Там в холле диванчики есть. Специально для посещений.

— Да ладно, разберусь на месте, — Марат самонадеянно хмыкнул, но вовремя вспомнил, что к больным обычно с пустом не ходят. — Тебе привезти что-нибудь? Ну… там… ну не знаю. Сок? Фрукты?

— Не надо ничего, — кажется, Галка улыбнулась, добавила: — Просто приезжай.

И от этих слов, от интонаций, с которыми они прозвучали у Марата, ну, не то чтобы сердце защемило, а как-то не по себе стало, словно… А даже не разобрать, что за ощущения. Вроде и тревога, и беспокойство, и необоснованная радость, а с нею вместе и столь же необоснованная грусть, и сочувствие, и жалость. Или сожаление? О чём-то давнем, что уже не исправить и, тем более, не отменить.