— Кто отец Майи? — судя по испугу, читающемуся в её глазах, я всё правильно понял, когда увидел родимое пятно.

— Пф, Энгр Хинс, кто же ещё? — попыталась та юлить. — Не знаю, что вам сказали соседи, но…

— Род Варго? — глаза её хаотично забегали, выдавая её с головой.

— Не понимаю, о чём вы.

— Зря ты так. Теперь будет больнее.

С силой сжал её подбородок, фиксируя голову. Она вся дрожала, но продолжала молчать. Что ж, это её выбор. Я был более чем лоялен и добр.

Глаза в глаза. Короткий магический импульс, вскрытие естественных блоков, и вот я внутри воспоминаний этой женщины. Теперь, чтобы не блуждать вечно, нужно подбирать правильные вопросы.

— Как ты связана с родом Варго?

Тут же замелькали картинки, где она, будучи молоденькой девчонкой, убиралась в доме, ходила на рынок и стирала. А потом подсматривала за хозяевами.

«Молодой хозяин очень симпатичный», «Зачем этой замухрышке столько платьев, она их даже не надевала ни разу», «Я бы тоже хотела жить в таком доме и ничего не делать».

Вот мелькнуло, как она запихала в мешок платье, а потом вынесла его из дома. Следующее воспоминание, где она будто случайно роняет веник, а потом наклоняется низко, так, что чуть грудь не выпрыгивает наружу, а парень напротив жадно следит за ней.

— Ч-что происходит, что вы делаете? — попыталась сопротивляться женщина, только вот вырваться у неё не получалось. — Почему я это всё вспоминаю? Не хочу, не хочу.

— Майя чья дочь?

Рыжеволосый парень спит в широкой постели. Голый. Она столько следила за ним, что уже давно выучила эту его странную привычку раздеваться донага, прежде чем лечь в кровать. Осталось самое простое. Скинув с себя платье и нательную рубаху с панталонами, она юрко забралась под одеяло и прижалась всем телом к парню. Рука уверенно стала спускаться вниз на пока спящее орудие, как его называл Уго, — сын конюха, к которому ей пришлось обратиться за помощью в практике, чтобы всё сегодня прошло как нужно. Пара уроков на сеновале, и вот рука уже не дрожит.

— Фу, мерзость какая, — не хотел я видеть таких подробностей, но, по крайней мере, я понял, кто именно из них является отцом. — Почему они не забрали ребёнка?

Все служанки стоят в ряд, хозяева грозно смотрят и просят по-хорошему отдать колье, в противном случае будет тщательный досмотр всех комнат и вещей. Она же стоит в центре и дрожит от страха. Ей не хватило каких-то жалких полчаса до конца рабочего дня, чтобы вытащить цацку на улицу. И зачем эта дура в шкатулку полезла вообще?

…Её очередь приближается просто с огромной скоростью. Похоже, выхода нет. Она попыталась было выбежать из комнаты, но там дежурила стража. И теперь на неё с ещё большей подозрительностью косились.

… Карманы пусты, и тогда требуют снять платье. А там висит привязанное к завязкам рубахи то самое колье…

— Если мы тебя увидим ещё хоть раз, то гнить тебе за решёткой. А сейчас проваливай из дома и из города. Времени тебе до заката, — глава рода презрительно смотрел на неё, а тот, кто ещё недавно делил с ней постель, и вовсе не повернулся в её сторону.

«Ненавижу».