Антоновна расположилась за солидным столом. Кивнула мне на стул возле стола для совещаний, приставленного к ее столу и начала убеждать меня:

— Сережа, пойми! Неизвестные песни неизвестного автора столько не стоят. Надо реально смотреть на вещи.

— Сколько же предлагаете Вы? — спрашиваю, стараясь выглядеть равнодушно.

— Пойми. Каждая из песен может стоить по-разному, — задумывается, — от трехсот до одной тысячи рублей, — предлагает. — Если действительно песня стоящая, — уточняет.

Мотаю отрицательно головой:

— Могу предложить одну стоящую песню за три тысячи, если поможете зарегистрировать в ВААПе остальные, — предлагаю.

Удивленная моей информированностью, смущенно заявляет:

— Я такие вопросы не решаю.

Впервые замечаю у Ады Антоновны эмоции.

— Твои песни надо слушать, чтобы их оценить. Здесь у меня нет магнитофона, чтобы их прослушать. Предлагаю съездить к одному знающему человеку, который сможет их оценить и купить, — вопросительно смотрит на меня она.

Пожимаю плечами:

— Если надо, поехали.

Антоновна задумчиво глядя на меня, тянется к телефону.

— Алло, это я! — …, — приехал. — …, — Привез, — …, — пленку и ноты. — …. — Сколько песен? — спрашивает меня.

— Семь, — отвечаю.

— Семь, — повторяет в трубку.

Слушает:

— Так, … так, … поняла, … так, … хорошо! — кладет трубку.

— У нас есть час. Потом встретимся с одним человеком, — задумчиво сообщает мне.

Я поднимаюсь из-за стола.