А проснувшись, обнаружил себя уже наедине с сопящим соседом по медблоку. Стоило Ивану пошевелиться, очнулся и Трипольский.

– Ты как?

Иван прислушался к себе. Всё в норме, если не обращать внимания на чёртов аппарат...

– Я… Знаешь… Я хотел… Спасибо в общем. Что вытащил из коридора, – было видно, что Фарадей не привык благодарить.

– А как иначе-то?

Иван говорил искренне. С раннего детства он бросался на выручку очертя голов - своих не бросают. Этот урок он выучил на раскопках бункера под Варшавой, когда педагоги спасли остатки отряда ценой собственных жизней.

– В твоём блоке тоже пейзажики? На мнемокадрах, – спросил Трипольский.

– Да. И у тебя?

– Как будто подборка на конкурс «Кто лучше запечатлеет одно и то же место». Приз: котик. Милый, но лысый. И злопамятный. Ибо карма.

Иван ничего не понял. Разве только то, что не ему одному попался бессмысленный набор видов, который ну никак не мог занимать место в отчёте по планете. Тем более – экстренном.

– Это как в хорошем старом фильме. Старик говорит мальчику: «Это – самое важное воспоминание моей коллекции. А ещё оно – ложь».

– Хочешь сказать, отчёт сфальсифицирован?

– Не я хочу это сказать. Это здравый смысл говорит. Слышишь? Вот сейчас?..

До Ивана не сразу дошло, что Трипольский каламбурил.

– А откуда это?

– Что? – Алексей уже почти перевернулся набок, чтобы прикорнуть.

– Фраза про воспоминание. Про мальчика и учителя.

– Я не говорил, что он ему учитель, – как-то странно усмехнулся Трипольский. – Это фантастика. Фэнтези точнее.

– Не люблю фантастику, – выдохнул Иван.

– Зря. Если бы мы не фантазировали, то до сих пор колотили бы друг друга костями мамонтов.