Часть 33
‒ Убилась? ‒ склонившиеся над распростертым в коридоре телом, девочки не переглядывались, жадно всматриваясь в ненавистное лицо. ‒ Свет включи, ‒ скомандовала «кудряшка».
Лампочки в плафонах длинного темного коридора вспыхнули сами собой. С одной стороны в нем были три двери в комнаты воспитанниц. С другой ‒ две двери в душевые с туалетами и еще одна, большая, ‒ загадочно приоткрытая. В противоположном от входа торце виднелись широкие двойные двери.
Не давая «пингвинчику» опомниться, Мелл успокаивающе положила руку на плечо девочки и кивнула:
‒ Ты не удивляйся, фокусы у нас от родителей передаются, с молоком матери.
Тонкое тело, завернутое в бесформенную пижаму с бантиком, дернулось, словно от удара:
‒ У меня сама лучшая мама, и она скоро ко мне придет! ‒ задрожали губы. Слез не было.
‒ А может, самая лучшая ‒ у нее? ‒ кивнув на «кудряшку», решила раз и навсегда прояснить вопрос Танька.
‒ Так! А давайте ей искусственное дыхание делать? ‒ показывая на полутруп, резко сменила тему полурыжая.
‒ Жопой в рот! ‒ как ни в чем не бывало, весело подхватила ее подружка.
«Что с ними? ‒ интерес у Таньки был вполне серьезным.
Не следишь? У «кудряшки» нет родителей, погибли. А она их смерть не видит, гонит прочь от себя и не замечает. Слова «мама» и «родители» для нее табу. Тут бы специалисту поработать… Бабушка опеку взяла, да не справляется. Вот, сдала на перевоспитание сюда, ‒ Альтер Эго была как никогда напряженной. ‒ Прогулы, весь пятый класс пропустила, хамит, авторитетов не признает.
А малая?
Все еще хуже. Матери она до лампочки: пьет, зараза… Девчонка голодная сидела, по несколько дней бывало, кто мог ‒ подкармливал, три года в школу от случая к случаю ходила. Там и выловили.
У нее же братья есть, с семьями уже! Почему не заберут?!
Отказались. Обуза, а им своих детей растить, в любви и заботе, ‒ продолжало лелеять ненависть Второе Я.
У «кудряшки» тоже брат есть, я смотрю, ‒ подумалось с трудом.
Ага. Только он видишь, как сказал? Хоть в детский дом, ему плевать. А сестренка и не знает об этом, любит братика…