‒ Сама не пойму. Я их сущность не убила ведь, только приостановила развитие и сделала картиной. А все равно печально: они такие же, как и я.

‒ Вот не надо! Ты неповторима! Единственная в мире! И вообще! ‒ внезапно чуть не расплакалась.

‒ А ты теперь чего?! ‒ выяснять отношения в опустевшем подвале было неуютно и Танька, прихватив полотно с фантазией, переместила всех домой.

Коньки тут же упали с плеч. Бережно прислонив к стене темного коридора свое творение, девочка повернулась к подруге и обняла ладошками ее плачущее лицо.

‒ Почему мы никогда не говорим о своих чувствах друг к другу, о переживаниях? О любви, короче, ‒ остановила скатывающуюся слезу Мелл, обреченно замирая в нежных руках.

‒ Ты чего это? Ну, я тебя люблю. Так, что ли? ‒ смутилась Танька.

‒ Я тоже тебя люблю, ‒ покраснела в ответ. ‒ Но не о том.

‒ Я стесняюсь, если честно, ‒ прозвучало пояснение.

‒ И я… ‒ раздалось эхо.

‒ И что теперь?

‒ Кажется, угомонились, ‒ сглотнув густую слюну, предположил техник. ‒ Сходи, посмотри, чего там? ‒ кивнул на дверь.

‒ А чего я? Сам иди… ‒ несмело ссутулился оператор.

‒ Тебя не жалко, я себе еще одного выдумаю, ‒ раздалось веселое.

‒ А может это ты моя фантазия?

‒ Так ты мазохист?! ‒ обрадовался техник. ‒ Сейчас твой вымысел воображаемым подсрачником исправит кому-то нерешительность.

«Вам бы все веселиться, ‒ показался из-за угла теплый заспанный котенок, ‒ а меня совсем забросили. От скуки уже выть собирался, ‒ пожаловался вполне искренне.»

Выгнувшись дугой, леопард зевнул. Мотнул хвостом и, подхватив его кончик клыками, гордо уплыл на кухню.

Не сговариваясь, Мелл и Танька прыснули от смеха. Оторваться друг от друга было выше их понимания момента. Пришлось догонять серого в пятнышко, крепко держась за руки.