Он добивался признания и действительно добился его. Его признали достойным уважения. Нет, не уважения, его признали равным, но это равенство подразумевало в первую очередь то, что его рассматривали как конкурента.

   Более того, его нежелание соваться в разборки, подчеркнуто точное выполнение взятых на себя обязательств и договоров принесло ему славу человека скрытного и опасного.

   Ведь совершенно понятно, если кто-то сейчас не рвет глотку своему соседу ради клочка земли, то это может значить только одно – он готовится к чему-то большому. Такой затаившийся человек опасен и неизбежно, рано или поздно с ним нужно будет разбираться.

   Лучше, конечно, раньше. Сегодняшний телефонный разговор поразил Короля. Он ожидал угроз, шантажа, недовольства, в крайнем случае, а в голосе с той стороны ему удалось уловить только растерянность, граничащую со страхом.

   Естественно, от него потребовали объяснений, заявили, что он отвечает за все на своей территории, и даже поставили ультиматум – один день на поиск убийцы. Все как полагается, но в интонациях, тембре голоса, в употребленных словах Король ясно прочитал этот странный испуг.

   О его причинах Король и думал, ожидая пока соберутся бригадиры. Лазарь, естественно, приехал не ради теплого пива в «Южанке» и встреча его с Мастером тоже случайной не была. Первоначальное предположение о готовящемся покушении превратилась в уверенность. Король вообще не спрашивал в телефонном разговоре о причинах приезда Лазаря, но то, с какой поспешностью сворачивался телефонный разговор и то, что собеседник никак не отреагировал на сообщение о том, что и Мастер тоже был убит, Королю сказало о многом. Но почему испуг?

   Сам Король находился в состоянии близком к нокдауну. Его это непривычное состояние злило, но ничего с ним он поделать не мог. Все произошло слишком быстро и слишком решительно. Не было открытой угрозы. Если бы те, кто организовал эту стрельбу в кафе, только сообщили бы ему о появлении Лазаря и о предательстве, то Король имел бы на руках все карты для игры. Мастер бы рассказал все, в этом Король не сомневался. Лазарь бы тоже не стал молчать. Или бы не смог молчать. Король имел бы на руках всю информацию и построил бы партию по собственному желанию. Но его поставили перед фактом. Король очень хорошо понимал причины своего настроения, но нерешительность противника его озадачила.

   Они ведь должны были ждать его ответных действий. Пусть не таких резких, но… Не таких резких. Действительно. Это ведь так не похоже на аккуратного и корректного, всегда рассчитывающего необходимые усилия, Короля.

   Под автомат отправился вор в законе и один из собственных бригадиров. Среди бела дня было убито девять человек, а потом Король сам звонит и сообщает о том, что произошло.

   Информация, похоже, была неожиданной и это дает возможность предположить, что из группы Лазаря никто не ушел. И что самое главное, Король не пытается ничего объяснить. Он звонит и сообщает, что кто-то на его территории стреляет. И все. Ни требования объяснений, ни обвинения в тайном нападении. Король не собирается вступать в переговоры. Тогда совершенно понятна реакция противника. Для них все происходящее – начало войны на уничтожение.

   Король представил себе, как срочно собираются люди, как извлекаются на свет божий стволы, как лихорадочно решается, что же делать с коварным Королем.

   А сам коварный Король сидит в своем кабинете и внимательно рассматривает приехавших Селезнева и Качуру. Грек запаздывал. Качура и Скелезнев молчали. Они приехали с интервалом в несколько минут и увиделись только в кабинете. Возможности обсудить происходящее у них не было, и они ждали, пока Король начнет разговор.

   Естественно, они уже знали о том, что произошло. Качур получил информацию через милицию, поэтому все знал точнее. Селезневу сообщение поступило через шестерок, и он узнал вначале только о том, что был убит Мастер. И Селезнев подумал, что Король, наконец, разобрался с бригадиром.

   Давно пора, решил Селезнев. Территории его и Мастера граничили, и Селезнев был от соседа не в восторге. Беспредела Король не допускал, но в пределах своей свободы Мастер пакостил, как мог. Все это носило вид случайностей и недоразумений, но Селезнев чуял в Мастере кипящую энергию и понимал, что она в любой момент может выплеснуться наружу.

   Так что, смерть Мастера Селезнева не опечалила. Скорее наоборот. Он даже стал прикидывать, что лично ему перепадет при неизбежном переделе наследства. Потом ему позвонил секретарь Короля и сообщил о Лазаре.

   Опять-таки Селезнев не усомнился в том, что это дело рук Короля. Но если смерть Мастера была делом внутренним, то Лазаря не стоило убивать настолько внаглую. Все понятно, он был не прав, но это нужно было доказать. Слишком большая сила стояла за Лазарем, чтобы вот так, без доказательств, не посоветовавшись с людьми, отправлять на тот свет такого человека.

   Либо Король впервые в жизни совершил необдуманный поступок, либо он все предусмотрел и теперь собрал всех, чтобы сообщить о дальнейших действиях. На всякий случай, Селезнев приказал своим людям быть готовым. Помимо того, что они высматривали на своей территории всех подозрительных, Селезнев приказал нескольким группам дежурить с оружием возле машин.

   А Качур рассматривал Селезнева и прикидывал, когда же коллега заговорит о необходимости раздела участка Мастера.

   Самого Качура этот вопрос тоже интересовал, но он предпочитал не заводить разговор на эту тему первым. Селезнев сам сделает все что нужно и при этом успеет наломать дров так, что лучший кусок все равно передадут Качуру просто для того, чтобы не выполнять нахрапистые требования Селезнева.

   Был Селезнев сельским жлобом, сельским жлобом он остался даже в импортном прикиде. Не может он спокойно пройти мимо валяющейся на земле подковы или гайки.