– По пьяне, зацепился.

   – Ну, ясное дело, по пьяне. И тот, кто ему рожу порезал, естественно, сбежал.

   И ведь сбежал же, на самом деле – сбежал. Жене захотелось выть.

   – И где он сейчас – ты не знаешь. Правильно?

   – Да сбежал, в горы и сбежал. Правда.

   – Огородами к Котовскому. И где это было? Не на набережной часом?

   Причем здесь набережной, Женя не понял. Он не успел получить информацию о том, что Сявка, Локоть и Крючок погибли. Снова подполковник пытается его запутать, подумал Женя.

   – Да не на набережной.

   – И раньше ты этого злоумышленника не видел.

   – Да не видел же, зараза, не видел.

   Симоненко поцокал языком, и Женя вздрогнул.

   – Тут понимаешь, какое дело, в кармане одного покойника, – Симоненко обернулся и поискал глазами сзади себя, – вон у того, с попорченным пулями лицом, в кармане нашли тоже сотенные купюры.

   – Какого покойника? – дернулся Женя.

   – Да ты не рвись – руки повредишь наручниками. Останутся очень характерные следы, синяки и ссадины. А покойник – приезжий, судя по всему. Он с приятелями вначале в ресторане гостиницы «Юг» развлекался, потом пошли погулять. Для разминки свернули шею знакомому твоему, Крючку, а потом, похоже, решили женщину изнасиловать.

   Симоненко видел, как напрягся Женя, но продолжал будничным тоном, словно ничего и не произошло:

   – Потом кто-то вмешался, и двое из трех остались лежать на пляже. А один исчез. Ты что – этого не знал?

   Женя пробормотал что-то невнятное. Так вот почему этот козел, Графин, один на хату вернулся. Женя застонал.

   – Так вот, я всегда говорил, что погубит вас слишком хорошая жизнь. Совсем весело живете. Доллары уже получаете прямо банковскими упаковками, не распечатанными. А там, между прочим, номераимеются.

   – Ну и что?

   – В общем, ничего, просто у твоих купюр номера почти совпадают с теми, которые я достал из кармана покойника на набережной. Не повезло тебе. Не повезло.