— Пока, Ханна.

— Подождите, — говорит Сэди, — мы ещё не слышали концовку!

— Вы, ребята, дерьмовые друзья, и я не уверена, почему я вас так сильно люблю. — Я кладу трубку, смеясь, неожиданно для себя. Я отбрасываю телефон и встаю, чтобы наполнить свой бокал вином, думая, что когда Ханна и Сэди влюбятся в кого-то, я буду безжалостно дразнить их и придумывать фальшивые истории о фальшивых людях, и тогда они узнают, каково это, быть…

— Мара.

Лиам стоит у входа в гостиную, галстук в одной руке, выглядит усталым, красивым, высоким и…

О, черт. — Лиам?

— Привет.

— К-когда ты приехал?

— Только что.

— О. — Спасибо, блин. — Как прошло твоё… собеседование, как всё прошло?

— Хорошо, я думаю.

— О. Хорошо.

Он только что пришел, сказал он. Он не мог меня подслушать. Я не сказала ничего компрометирующего за последние несколько секунд. А в поддельной сказке Ханны использовались другие имена.

Тогда почему он так смотрит на меня?

— Когда ты узнаешь, получил ли ты работу?

Он пожимает плечами. — Несколько дней, я полагаю. — Он подстриг волосы на прошлой неделе. Не слишком коротко, но короче, чем когда-либо. Иногда — часто — я вижу его в определенном свете, или застаю его с одним из тех лиц, которые, я уверена, он не позволяет видеть никому другому, и у меня перехватывает дыхание от удивления.

— Ты голоден? Я приготовила жаркое. Там есть остатки.

Он изучает меня и ничего не говорит.

— Никакой моркови. Обещаю. — Что я буду делать со всеми этими знаниями о его симпатиях и антипатиях? Этими знаниями о нем? Куда они денутся, когда его больше не будет в моей жизни?

— Я не голоден, но спасибо.