— Что мой кактус действительно зацветет в этом году.

— Что начнут производить мороженое «Twizzlers».

— Что «Светлячок» получит последний сезон, которого он заслуживает.

Несколько секунд никто не говорит. Пока Ханна не говорит: — Мара, ты прервала поток. Придумай что-нибудь восхитительное и в то же время недостижимое.

— О, точно. Может случиться так, что Лиам придет домой, попросит меня не съезжать, а потом нагнет меня над ближайшим предметом мебели и трахнет жестко и быстро. — К тому времени, как я закончила фразу, Сэди уже смеется, а Ханна свистит.

— Жестко и быстро, да?

— Ага. — Я качаю головой. — Абсолютно абсурдно, однако.

— Неа. Ну, не более, чем моя поэма-импровизация, — соглашается Сэди. — Ну, как тебе безответная влюбленность?

— Это не совсем влюбленность. — Хотя и безответная.

— Я думала, мы договорились, что фантазии о том, как тебя нагибают над кухонной раковиной, на самом деле являются влюбленностью?

Я хриплю. — Отлично. Это… хорошо. Едва-едва, правда. Я не так уж часто мечтаю о сексе с ним. — Лгунья. Какая лгунья. — Всё ещё в личиночной стадии. — Она вступает в подростковую стадию и силна как бык. — Я думаю, что некоторое расстояние будет полезно. У меня есть наводка на недорогую квартиру в центре города. — Я буду скучать по этому месту. Я буду скучать по ощущению близости с Хеленой. Я буду скучать по тому, как Лиам смеется надо мной за то, что я не могу освоить кнопки дурацких контроллеров PlayStation. Очень, очень сильно.

— И ты уверена, что Лиам не против твоего ухода?

— Это то, чего он хочет. — В последнюю неделю всё было немного странно. Неловко. Немного шаг назад для нас, но… Я буду в порядке. Всё будет хорошо. — Я думаю, это пройдет. Влюбленность.

— Точно, — соглашается Сэди, не подавая виду, что согласна.

— Очень скоро, — добавляю я.

— Я уверена.

— Мне просто нужно, чтобы он… никогда не узнал о мебельных фантазиях, — объясняю я.

— Хм.

— Потому что это сделает всё странным для нас, — объясняю я. — Для него.

— Да.