— Кто убивает человека — пистолет или тот, кто нажимает на курок? Надо ли винить пса, что подрал ребенка, или того, кто до этого бил, морил голодом и мучил животное? — Ее сердце сжалось при виде его лица. — Я помню, что ты сделал. Для меня, для Чарли, даже для Лены. Я не забуду подаренные перчатки, и как ты кормил меня, когда я едва не рыдала от голода. Не забуду о людях, о которых ты заботишься. — Ее глаза наполнились слезами. — Мне так жаль. Ты не можешь ее вернуть и в глубине души, вероятно, никогда себя не простишь. Но я вижу в тебе не человека, убившего сестру, а того, кто выбрался из канавы и управляет своей жизнью. Вижу мужчину, создавшего собственную семью, любящего и любимого. Того, кого мне хочется поцеловать. — Онория погладила его по спине. — Того… кому я хочу отдаться.

Блейд издал какой-то полустон, а затем прижал ее к столику спиной к зеркалу. Онория не успела возразить и остановить его. Он завладел ее губами грубо и властно, одновременно поднимая ей юбки.

Стеклянные бутылочки с ароматическими маслами полетели на пол. Блейд подхватил Онор под колени, раздвинул ей ноги и вжался туда, где ему было самое место. Их бедра терлись друг о друга.

Блейд обхватил ее лицо ладонями и принялся дрожащими пальцами нежно поглаживать щеки, не сводя взгляда с губ:

— Я хочу тя так сильно, как никада ничо не хотел. Но боюсь причинить те боль.

Онория взяла господина за руку, опустила ее под юбки, прижала к горячей коже своего бедра и прошептала:

— Поэтому я и знаю, что ты не сделаешь мне больно. Блейд, займись со мной любовью и не останавливайся.

Другой рукой она обхватила его затылок и притянула господина к себе.

Эти слова разрушили остатки его самообладания. Он застонал и прижался лицом к ее шее. Прохладное дыхание обдало разгоряченную кожу Онории, по всему ее телу побежали мурашки.

Он стиснул ее бедро:

— Да будет так.

Блейд овладел ее губами в жестком поцелуе. Она чувствовала жажду господина и безрассудную страсть. Водоворот желания закружил Онорию. Вся дрожа, она положила ладони на грудь Блейда и стала поглаживать шелковистую кожу, ощущая под ней каменные мышцы. Обвела сосок, спустилась ниже по мускулистому животу. Онории все было в новинку. На ум приходило одно слово: «твердый». Ее полная противоположность.

Только его губы были мягкими. Блейд жадно ласкал ее язык своим, наплевав на вежливость и обходительность. Подхватив Онор под попку, терся так, что полотенце раздражало чувствительную кожу бедер. Его твердый член прижимался к влажной ткани ее панталон.

— О боже! — простонала Онория, хватая ртом воздух, и впилась ногтями в его плечи.