– Да, ты перейдешь в другую школу. Это факт, – говорит Джейк.

Когда Эмили выходит из ванной в пижаме с полосками, как на леденце, она выглядит, будто ей десять. Ранимой, подавленной. Она бледная. Над ее верхней губой и на лбу поблескивает пленка пота. У меня сжимается сердце.

Я готовлю пасту аррабиата на ужин, ее любимую. Она садится за кухонной стойкой и наблюдает за мной.

– Так, у нас есть несколько вариантов. Так как напали на тебя, я хочу согласовать с тобой мою реакцию – мы с твоим отцом можем пойти к ним прямо сейчас и во всем разобраться с их родителями.

– А потом что? – она наклоняется, кладя голову на стойку.

– Ну, – озадачено говорю я, – по крайней мере, потребуем извинений, – я слышу, как слабо это звучит.

– Их родителям будет все равно. Они же нас ненавидят.

Я не готова сдаваться при первом препятствии.

– Мы можем поговорить с руководством школы, чтобы их наказали.

Она качает головой:

– И что, по-твоему, случится, если вы пойдете в школу и пожалуетесь на них? Вы приставите ко мне охрану?

– Тогда полиция. Мы пойдем в полицию, напишем заявление.

– Они не могут ходить за мной 24/7. Они не могут защитить меня. Кроме того, папа не подавал заявление, когда Фред и Патрик напали на него.

– Ну, нет, но это другое.

– Почему?

Я не знаю, что сказать моей дочери. Может, Джейку стоит написать заявление. Мы просто не хотим скандала. Подали ли мы плохой пример?

– Тогда что ты хочешь делать? – я пытаюсь подавить свое раздражение. Я не злюсь на Эмили, но меня настолько взбесила несправедливость, что я не могу сдерживаться так хорошо, как хотелось бы.

– Я хочу посмотреть телевизор, – ее взгляд блуждает. Она сдерживает слезы.

– Что?

– Я хочу уйти из школы. Пойти в частную, где все богаты и не будут меня за это ненавидеть.