Меня иногда тошнит от того, какой простой жизнь кажется Логану, но я это в нем и люблю.

– Я взял разные, потому что не знал, у кого из твоих друзей что есть.

Мама забирает пакет у папы, прежде чем Логан успевает до него добраться. Она заглядывает внутрь.

– Все эти игры обозначены 16+ или 18+, – ворчит она.

– Они все в это играют, – отмечает папа.

– Может быть, но ты не можешь раздавать их его друзьям. Дети, оставьте игрушки дома.

– Что, мы не можем раздать их нашим друзьям? – Логан, у которого на самом деле есть друзья, поникает – все его тело будто складывается вовнутрь, когда он расстроен.

– Может, в будущем. На дни рождения или что-то вроде, или после того, как я обговорю это с их матерями. А теперь идите, вы пропустите автобус.

Я запихиваю свои учебники в одну из сумок Michael Kors (я выбираю комбинацию розового и бежевого), а затем прячу еще две в своей спортивной сумке.

– Сегодня разве есть физкультура? – спрашивает мама. Ее бдительность проявляется нечасто, но всегда меня злит.

– Я возьму форму на случай, если решу потренироваться, – вру я.

– О, это отлично, Эмили, – она улыбается мне. – Чем быстрее ты вернешься к привычному распорядку, тем лучше.

Она на тысячу процентов неправа. Ничто не будет так, как раньше. Глупо думать, что это возможно. Привычного распорядка больше не существует. Потому что привычный распорядок вертелся вокруг Ридли и Меган. Почему она этого не понимает? Я не просвещаю ее. Я улыбаюсь ей, целую в щеку и выбегаю за дверь.

Когда мы с Логаном садимся в автобус, я клянусь, в нем на секунду повисает тишина. Все таращатся на нас. На мгновение меня охватывает паника, я не осмеливаюсь дышать. Может, это зловещая тишина, и все отреагируют на наш выигрыш так же, как Ридли и Меган. Но потом друзья Логана начинают хлопать, свистеть и хором выкрикивать: «Богатенький мальчик, богатенький мальчик!» Я считываю атмосферу в автобусе, беспокоясь, что на нас нападут или еще что, но настроение однозначно праздничное. Друзья Логана безумно счастливы за него. Как и положено настоящим друзьям. Они не могут усидеть на месте и подскакивают, будто они на спидах. Логан снова и снова наносит удары по воздуху, и другие принимаются делать то же самое. Он поднимает руки над головой, как чемпион, а остальные начинают напевать вступительную тему из «Рокки» – хоть никто из нас еще не родился, когда вышел фильм, и никто его не видел, мы знаем, что это классическая песня победителей. Он уходит в заднюю часть автобуса, и остальные похлопывают его по спине, крича: «Вот везучий ублюдок!» Но в хорошем смысле.

Я иду за ним, наслаждаясь таким простым всплеском счастья. Я думаю, мне все же придется сесть с ним, но на полпути через проход Скарлетт Сорелла говорит мне:

– Крутая сумка. Мне нравится, – она очень дружелюбно улыбается, поэтому я не думаю, что это сарказм.

– Спасибо, – осторожно бормочу я. Скарлетт Сорелла учится в одном классе со мной на нескольких предметах, но мы никогда раньше не общались. Она красивая и крутая. Она отлично играет в хоккей.

– Эй, садись со мной, – она сидит с Лив Спенсер, одной из двух ее лучших подруг. Скарлетт окидывает Лив взглядом, ясно говорящим подвинуться, и Лив понимает намек. Она пересаживается на сиденье вперед, но не обиженно – она улыбается мне, словно радуясь, что ее из-за меня согнали с места. Я сажусь возле Скарлетт.

– Можете взять себе по одной, если хотите, – предлагаю я. Скарлетт и Лив не понимают, о чем я. Неудивительно. Не каждый день можно получить в подарок сумку за двести семьдесят фунтов. Я запускаю руку в свою спортивную сумку и достаю их. Они выглядят особенно блестящими и шикарными на фоне нашей довольно уродливой школьной формы.

– Серьезно? – спрашивает Лив. Я киваю. Она округляет глаза, но не колеблется – наверное, боясь, что я передумаю. – Чур ореховая моя.