– Я сначала высажу вас с детьми у дома, а потом поеду прямо к Дженнифер.

– Без меня?

– Да. Будет лучше, если я сам это улажу.

Мы едем домой в тишине. Густой, вязкой, унылой тишине, затапливающей дома печалью и сожалением.

Когда мы возвращаемся домой, дети расходятся по своим комнатам. Логан, наверное, будет играть в Fortnite, а Эмили, скорее всего, снова погрузится в онлайн-шоппинг. Я вздыхаю. Я знаю, что мне нужно вернуть их в школу и в рутину, но Джейк меня в этом совсем не поддерживает, а сами они, очевидно, этого не хотят. У меня нет сил бороться со всеми сразу.

Пока Джейка нет, я пишу Фреду благодарность за его показания. Он тут же отвечает, и мы обмениваемся несколькими сообщениями. Я открываю журнал, но не могу сосредоточиться и читаю одни и те же три строчки статьи раз двадцать подряд. Я ищу мою старую копию «Мэнсфилд-парка» Джейн Остин. Я проходила это произведение на подготовительных курсах и с тех пор перечитала его раз десять. Остин провозглашала: порядочность побеждает. Этот роман как лакомство для мозга, а мне нужно сбежать от своего мира. Странно, если учесть, что я живу в сказке.

Когда Джейк наконец-то возвращается, он несет в руках несколько дорогих картонных упаковок с ленточками и веревочными ручками. Водитель помогает ему разгрузить машину. Очевидно, он нашел время побаловать себя еще одним заходом в магазины. Дети сбегают по лестнице посмотреть, что он купил. Я не могу говорить при них свободно, но отчаянно хочу знать, что произошло.

– Ты поговорил с Дженнифер? – шепчу я.

– Да.

– И?

– Я предложил им по миллиону фунтов каждому, если она изменит свою историю и подтвердит нашу. Полностью отвернется от Пирсонов.

– Что ты сделал?

Мы были вместе достаточно долго, чтобы я знала, что он всегда нападает, если чувствует себя виноватым или обманутым.

– Я не этого хотел, Лекси. Но не думаю, что у нас есть выбор, – Джейк роняет свертки на пол и вылетает из комнаты.

У нас небольшой дом, не так много мест, где можно пообижаться или позлиться. Джейк хлопает несколькими дверьми, топая по дому, но его ярости требуется больше пространства, ей нужно выплеснуться наружу. Он выходит в сад и, к моему полнейшему удивлению, начинает вскапывать овощную грядку.

Я наблюдаю за ним. Я слышу удары лопаты о землю, а потом кряхтение моего мужа, когда он отбрасывает почву в сторону. Что он делает? Овощную грядку нужно было перекопать, но он роет с такой силой, словно собирается добраться до Австралии. Я знаю его, он очень подвижный. Когда мы были в университете, он играл в разные командные виды спорта каждые выходные и по средам. Но помимо этого, если он нервничал из-за задания или приближающегося экзамена, ему нужно было находить другой выход эмоциям. Он выходил на пробежки, ходил в тренажерный зал, занимался энергичным сексом. Наверное, сегодня он предпочитает взяться за сад, а не за меня.

Я вздыхаю и заставляю себя наполнить чайник, затем открываю шкафчик, нахожу несколько кружек. Копаюсь в чайных пакетиках и упаковках молока.

Я выношу две чашки горячего чая в сад.

– Хочешь чаю?

Все знают, что это универсальный знак примирения. Джейк замедляется, потом кивает, бросает лопату на землю. Мы садимся на низкий забор. Тогда я и замечаю, что он даже не снял костюм. Его новый, дорогущий костюм. Его брюки покрыты грязью до колена. Я злюсь на него, но решаю, что не стоит из-за этого ссориться. Наши отношения колеблются, пошатываются. Я не буду ругаться из-за чего-то, что может исправить химчистка.