— Приведите брата сюда.

Когда Карелин ставит ее на пол в сером техническом помещении — без окон, но с каскадом дверей разного калибра, — она демонстративно отскакивает от него подальше и упрямо игнорирует. Кровь струится по руке, а здесь ни черта нет приложить к ране.

Кира натягивает рукав кардигана, намереваясь промочить порез синтетической тканью, но Карелин отрывает манжет собственной рубашки и протягивает девушке. Делает он это с той же будничностью и монотонностью, как люди ежедневно вводят ПИН-коды в банкоматах, как пешеходы останавливаются в одночасье у тротуаров, когда загорается красный, как мусорщики быстро и метко закидывают содержимое баков в гудящие посреди ночи машины.

Кира прижимает кусочек темно-зеленой ткани к ранению.

— Она должна быть чистой, — говорит Брус и, правда, девушка не знает, что ответить, а он не знает, что еще сказать.

Появление Петра заряжает атмосферу удвоенной напряженностью — брат безучастно усаживается на пол в другом конце комнаты, с ноутбуком на коленях. Моментально включает обожаемые видео.

Он всегда так, после эмоционального перенасыщения от общения с людьми. Чувство вины поедает Киру трусливым, жадным кротом — она должны была вообще не допустить такой ситуации.

Застывшие в одной позе Карелин и Кира больше не смотрят друг на друга, и каким-то образом синхронность обоюдного решения ощущается еще большей близостью, чем когда они смотрели друг на друга в цеху.

— Объясните, пожалуйста, почему мы сейчас с Петей не можем уехать, — проглотив гордость, выговаривает девушка.

— Потому что можно дождаться доктора. Если вы намекаете, что я вас тут удерживаю — то, как вы там сказали, это… ошибка. Не лучше ли будет обработать порез хотя бы дезинфицирующим, чем сумасбродно рваться подальше отсюда?

— А вам что с того? — все-таки поднимает глаза Кира и он мигом откликается — глядит пристально исподлобья, бесцельно пригнувшись, словно старается не возвышаться.

— Пять минут тому назад вы утверждали, что мой человек вам угрожал. Судя по всему, правда. Он не должен был вытягивать огнестрельное ни при каких обстоятельствах, и всего бы этого не случилось.

— Вы действительно отпустите нас с Петей? — так тихо спрашивает Кира после некоторой паузы, что Карелин невольно наклоняется ближе, дабы расслышать каждое слово.

Безмолвие тянется хлипкой, ломающейся пружиной — он не спешит отвечать, и следит за каждым приливом ее вдоха и выдоха, с интенсивностью и напряжением, словно решает сложнейшее уравнение.

Ясно.

Как спросишь прямо — так антуражное благородие раскалывается прогнившей тыквой после ночи волшебства.

Он реально не переносит врать, думает она вдруг, вслушиваясь в тишину, в которой его ответа не звучит.

— При одном условии, — наконец говорит Брус.

— Конечно же, — смешливо фыркает она и, обведя комнату взглядом и прижимая руку к груди, кивает в сторону мужчины, — и какое же?

И впрямь можно помереть от любопытства, что же первый мафиози на селе, управляющий криминальным миром второго города после столицы, нужно от облезлых обывателей, которым и жить-то негде?