Наступление союзников затормозило вывод немецких войск из Туниса. В любом случае он протекал медленно, гораздо медленнее, чем их ввод в эту страну. Отводу войск препятствовали действия союзников на море и в воздухе, однако внутренние разногласия в еще большей степени усложняли процесс. Роммель полагал, что в первую очередь должны быть отправлены домой подразделения-ветераны его Африканского корпуса. Но в дело вмешался рейхсмаршал Герман Геринг, и он потребовал, чтобы приоритет получила «элитная» дивизия его имени — танковая дивизия «Герман Геринг». После спора по данному вопросу было принято решение, согласно которому в первую очередь эвакуировались подразделения дивизии «Герман Геринг» и 21-й танковой дивизии, а также равное им количество итальянских войск. В общем и целом перед наступлением англо-американских союзников берега Туниса смогло покинуть только девять батальонов немецких войск.

Как только "атаки союзных войск стали систематическими, окончательное поражение войск стран «оси» в Африке стало делом времени. Самой главной проблемой являлось обеспечение войск. Арним докладывал своим вышестоящим начальникам в Риме и в Берлине, что для того чтобы он мог удержать позиции в Тунисе, его войскам ежемесячно потребуется 140 000 тонн боеприпасов и продовольствия. Но в марте к нему поступило гораздо меньше 30 000 тонн. Столкнувшись с превосходством союзников на море и в воздухе, итальянский военно-морской флот и военно-воздушные силы стран «оси» просто были бессильны обеспечить свои войска продовольствием, горючим и боеприпасами в количестве, необходимом им для защиты плацдарма.[149]

В середине мая случилось то, что и должно было случиться, — войска стран «оси», оборонявшиеся в Тунисе, капитулировали, вызвав еще больший шок у всех стран «оси», а особенно у Италии. Бывшие сторонники Муссолини с еще большей энергией стали искать способы избавиться от него. В стране начал появляться один заговор за другим. Гитлеру в Берлине пришлось приостановить свою работу над планом операции «Цитадель» и обратить свое внимание на Италию. Он сразу же предложил направить к Муссолини пять новых дивизий для обороны Италии. Итальянский руководитель отказался от всего предложенного количества войск, утверждая, что ему хватит трех дивизий и 300 танков. Подобный ответ зародил в Гитлере подозрение в возможном двурушничестве итальянцев. Он отдал приказ, который предписывал увеличить войска Роммеля в Северной Италии до 13 дивизий и разработать операцию «Аларих» — план, реализация которого обеспечивала контроль за перевалами в Западных Альпах и разоружение итальянских войск.

Сосредоточение гитлеровских войск в этом районе все еще было далеко не закончено. К тому моменту там было слишком мало войск, чтобы встать на пути вторжения союзных войск собственно в Европу. Если итальянцы капитулируют, это в еще большей степени усложнит положение в данном районе. Среди генералов Гитлера преобладало мнение, что англо-американцы станут развивать свою победу штурмом Сицилии в сочетании с параллельной высадкой десанта на Апеннинский полуостров в районе Калабрии, целью которой должна будет стать изоляция острова. А на самом острове располагалась только одна немецкая дивизия — дивизия «Сицилия», но и та проходила переформирование. В добавление к ней в самой Италии проходило развертывание танковой дивизии «Герман Геринг». После поездки по Сицилии главнокомандующего на Юге Альберта Кессельринга у него появились серьезные сомнения в способности итальянцев защитить хотя бы свою собственную землю. Они развернули на Сицилии четыре мобильных и шесть дивизий береговой обороны, но Кессельринг охарактеризовал систему обороны, которую готовили итальянцы, как Reisenauri («место, где сам черт ногу сломит»), с полевыми укреплениями, «похожими на пряники» и с дивизиями береговой обороны, которые были, по его мнению, «безнадежными».

Это происходило одновременно с корректировкой планов операции «Цитадель» и внесением в них изменений. Один раз Гитлер уже переносил сроки наступления, с тем, чтобы новые виды вооружений успели попасть в распоряжение ударных войск на передовой. Тактико-технические характеристики танков «Пантера» и «Тигр», а также противотанковой самоходной артиллерийской установки «Элефант» обеспечивали немцам превосходство над советской военной техникой, но объемы их производства были недостаточными.[150]

Промедление с поставкой вооружения на передовую заставляло нервничать генералов Гитлера. Вальтер Модель, 9-й армии которого предстояло наносить удар с севера, в начале мая представил данные аэрофоторазведки, по которым можно было сделать вывод о том, что в зоне боевых действий его армии противник развернул крупномасштабные работы по возведению оборонительных сооружений. То же самое наблюдал и генерал-фельдмаршал фон Манштейн, который командовал частями, которые готовились атаковать выступ с юга. По его мнению, наступление может принести успех, если удар будет нанесен немедленно; однако трудно предсказать, каким будет результат этого же сражения в июне. Совещание закончилось, Гитлер выразил озабоченность положением дел, но он не предложил иного решения, кроме продолжения подготовки к боевым действиям и необходимости быть готовыми к новым задержкам.

В то время как немцы совещались, советские и англо-американские союзники по антигитлеровской коалиции продолжали действовать в соответствии со своими планами.

На востоке в широких масштабах шло возведение оборонительных сооружений вокруг Курска. Чтобы противостоять ожидаемому наступлению немцев, на Центральном и Воронежском фронтах было сосредоточено более 1,3 миллиона солдат и 3 500 танков. Но дело не только в количестве солдат. Каждый фронт имел до шести полос обороны с размещенными там батальонными оборонительными позициями, противотанковыми районами и узлами. На одном только Воронежском фронте советскими войсками было вырыто почти 4 200 км траншей, около 500 км контрэскарпов и других противотанковых заграждений и установлено более 600 000 мин. В качестве примера можно привести следующие данные: в полосе обороны 6-й гвардейской армии, которая готовилась к отражению атаки бронетанковых частей Манштейна, было установлено 69 000 мин и 327 долговременных огневых точек (дотов) в главной полосе и 20 000 мин и 200 дотов во второй. Поддержку армиям на передовой осуществляли войска второго эшелона фронта, которые включали в себя 1-ю и 2-ю танковые армии, а также глубокий оперативный резерв Степного фронта. Кроме того, поддержку с воздуха обеспечивали три полномасштабные воздушные армии с 2 600 самолетами.

Немецкая сторона продолжала наращивать силы для операции «Цитадель». Боевая мощь 9-й армии генерала Моделя, которой предписывалось атаковать противника с севера, теперь составляла примерно 330 000 штыков, 600 танков и 425 штурмовых орудий. На южном фланге основная ударная сила генерал-фельдмаршала фон Манштейна, а именно 4-я танковая армия, имела в своем составе 225 000 солдат и более 1 000 танков и штурмовых орудий. Несмотря на такую значительную концентрацию сил и средств, в силу множества промедлений и задержек, а также очевидной готовности к обороне со стороны советских войск, все большее число офицеров из командного состава теряло надежды на победу.

Аналогичным образом на западе шли приготовления к высадке десанта на Сицилии, получившей кодовое название операция «Хаски» (Husky, «Лайка»). Радиоперехват, проведенный с помощью системы «Ультра», показал, что военное командование стран «оси» ожидало удара по Сицилии, и чтобы ввести его в заблуждение, проводились полеты самолетов-разведчиков, а также воздушные налеты на Грецию, Сардинию и Корсику. Англичане также предложили более новый способ дезинформации противника: они предложили провести операцию, которой они дали условное наименование «Мясной фарш» (Mincemeat). Она заключалась в том, чтобы у берегов Испании сбросить в воду труп с письмами генерала Александера, в которых в качестве следующего объекта наступления указывалась бы Греция. Эйзенхауэр отклонил это предложение как непрактичное.

И в это время, в начале июня, разразился серьезный конфликт между союзниками по антигитлеровской коалиции. Сталин настаивал на том, чтобы наконец был открыт настоящий Второй фронт, который хотя бы до некоторой степени облегчил тяжелую ношу, выпавшую на долю СССР. Когда его официально поставили в известность о планах западных союзников осуществить захват Сицилии и отложить вторжение во Францию до 1944 года, Сталин взорвался. Он заявил Черчиллю и Рузвельту, что подобное промедление создает непосильные трудности для народов Советского Союза, что оно заставляет его думать, что он в одиночку ведет борьбу против фашизма. Сталин напомнил о чудовищных потерях, которые несет Красная Армия, и назвал потери союзников «малозначительными». По его мнению, операция «Хаски» была совершенно недостаточной. Ему нужно было такое наступление, которое могло бы отвлечь на себя значительное количество из более чем 200 дивизий, действующих на Восточном фронте. Это заявление с особым раздражением было воспринято Черчиллем, которому разработчики операции «Хаски» успели доложить, что они не могут гарантировать успеха, если десанту окажут сопротивление более чем две дивизии противника. Несмотря на все уверения как Черчилля, так и Рузвельта, Сталин стоял на своем, обвиняя Запад в преднамеренном стремлении сделать так, чтобы его страна погибла, в одиночку сражаясь с фашизмом.

В июне западные союзники СССР позаботились об устранении возможной угрозы на пути к реализации их плана «Хаски». Объектом их действий стали небольшие островки Пантеллерия и Лампедуза, расположенные между островом Мальта и побережьем Туниса. На обоих островах были размещены аэродромы стран «оси» и станции радиоперехвата, от которых исходила угроза военным транспортам, задействованным в операции «Хаски». Остров Пантеллерия считался объектом первостепенной опасности и серьезным препятствием в военном отношении, поскольку его защищали размещенные в бетонных казематах 15 дивизионов береговой артиллерии и 12 000 солдат в траншеях полного профиля. С 7 по 11 июня на остров было сброшено более 5 400 тонн авиабомб. От них разлетались в клочья позиции артиллерии, однако потери в живой силе составили только 130 человек. Тем не менее, как только к острову подошла английская бригада, которой было приказано взять его, гарнизон тут же сдался в плен под тем предлогом, что у них якобы нет воды. Гарнизон Лампедузы сдался на следующий день.

Падение этих двух морских крепостей убедило командование войск стран «оси», что следующей на очереди будет Сицилия. Кроме того, оно показало немцам, как будут воевать итальянцы, когда им придется защищать свою собственную землю. Гитлеру снова пришлось забыть о положении дел на востоке и заняться Средиземноморьем.

На самой Сицилии единственная расквартированная там дивизия была переформирована в 15-ю мотострелковую дивизию, основой которой стали скорее три, а не два мотострелковых полка, обычно входящих в состав такой дивизии. Но помимо этого, в ее состав входил также танковый батальон, и это обстоятельство фактически превращало ее в очень сильную танковую дивизию (спустя некоторое время она действительно будет переименована в 15-ю танковую дивизию). И ее командиры, и практически весь ее личный состав были опытными, обстрелянными солдатами. В Италии близилось к завершению переформирование танковой дивизии «Герман Геринг», которое было начато после вывода этой дивизии из Туниса. В дополнение к своему сильному танковому полку дивизия доводила до необходимой численности свои пехотные подразделения. Дивизии было приказано перебираться в Сицилию. Две другие дивизии, которые проходили переформирование, — 29-я мотострелковая и 26-я танковая — будут развернуты в Италии. Далее, уже на Севере Италии, Роммель проводил формирование 1-й танковой дивизии — единственной из обещанных восьми дивизий, которые должны быть подготовлены для участия в операции «Аларих».

Если оставить в стороне военные вопросы, политическая обстановка в Италии могла бы показаться комической, не оказывай она такого серьезного влияния на жизнь страны. Немецкая разведка по клочкам и обрывкам стала собирать массу сведений о широкой гамме заговоров против Муссолини, каждый из которых блистал велеречивостью, но страдал полным отсутствием организации. Тем не менее, согласно докладу Ганса фон Макензена, посла Германии в Италии, один из готовившихся переворотов был достаточно серьезным. Однако он также доложил Берлину, что Роберто Фариначчи, один из наиболее ярых адептов фашизма в Италии, предложил возглавить контрпереворот, направленный против заговорщиков, окопавшихся непосредственно в Большом фашистском совете Муссолини.[151] После этого немцы стали более серьезно относиться к проблемам политической жизни в Италии.

18 июня, спустя неделю после того, как пал остров Пантеллерия, Верховное командование вермахта (ОКВ) подготовило рекомендации, согласно которым, для того чтобы свободно распоряжаться резервами в ответ на любую угрозу, их фюреру следовало бы остановить работы по плану операции «Цитадель». И снова Гитлер, который, с одной стороны, очень нуждался в дополнительных резервах, а с другой — очень хотел одержать победу над советскими войсками, предпочел не принимать никаких решений.

Но уже менее чем через неделю после того, как ОКВ выступил со своими рекомендациями, возможность делать выбор была отобрана у главы Германии. Из разведывательных данных, полученных от двух независимых источников, Сталин узнал, что планирование операции «Цитадель» больше не ведется. Агент Вертер докладывал, что «при любых обстоятельствах ОКВ не хочет побуждать русских начинать какое-либо крупномасштабное наступление в центральном секторе фронта».[152] Как раз перед тем, как поступить сообщениям разведчиков, советское командование уже трижды в мае и один раз в июне требовало от фронтов быть готовыми к отражению наступления гитлеровцев. Некоторые из его советников пытались убедить Сталина, чтобы тот нанес удар первым. Однако глава советского государства колебался, стоит ли идти так далеко. Он знал, чем рискует, проводя наступление на том участке, где сконцентрированы его силы, — войска будут брошены на свежие и полнокровные соединения, накопленные здесь немцами. Однако Сталин знал и то, что, если войска будут переброшены для нанесения удара на каком-то ином участке, это будет означать вывод резервов из зоны возможного немецкого наступления, что сделает его позицию очень уязвимой, если немцы снова переменят свое решение. Теперь, когда он располагал данными разведки, Сталин решил больше не ждать, и вопреки мнению Жукова он отдал приказ о переходе Красной Армии в наступление.