— Вот и я так думаю, — улыбнулся мужчина, воодушевленный поддержкой святого брата Антимония. — Они идеально подойдут друг другу!

Так! Теперь нужно передать письмо сестре Эвве. Хоть она и не заслуживает счастья в личной жизни, даже в лице этого прыщавого и кособокого ботаника, но, так уж и быть, он сегодня добрый. Просто-таки престарелый рыжий амур, только крыльев и лука не хватает…

Сергей вышел на крыльцо. О! А вот и жертва! С этим, похоже, будет еще проще, чем с Рансвиндом.

— Да простирё… Да прострё… Мля! Да протянется над тобой длань святого Игнуса, добрый брат.

— Ингуса…

— Ага, его. Я так и сказал. Не поможете мне, святой брат? Дело касается прекрасной дамы.

Молоденький, безусый, розовощекий паладин, то есть ревностный воздаятель, по-местному, был просто идеальной кандидатурой. Услышав про несчастья бедного возлюбленного и беспросветную, отчаянную, неразделенную любовь, тут же согласился стать посланником.

— Спасибо тебе, добрый брат, да хранит тебя Игнус, то есть Ингус. Я бы и сам отнес, да старый уже, пока дотелепаюсь, как раз несчастный влюбленный на себя руки наложит. Он-то уже на луг отправился. Не сочти за труд, передай послание.

Сгорбившись для убедительности и по-стариковски покряхтывая, Сергей достал из сумки письмо. Доблестный, но такой наивный, святой брат выхватил его и гигантскими скачками понесся в сторону парадного входа в резиденцию служительницы.

— Мда…

Ждать пришлось недолго. Не прошло и пары минут, как двери распахнулись, и на крыльцо выскочила всклокоченная сестра Эвва, с абсолютно безумными глазами. Подхватив двумя руками подол длинного платья, она вприпрыжку унеслась в сторону ворот.

— Ну ты погляди, аж на человека стала похожа! Все-таки, до чего же некоторым женщинам не хватает в жизни трагедии…

Вслед за ней, на крыльце обители появился розовощекий паладин:

— Доставил в лучшем виде!

— Вы совершили благое дело, брат! Спасли жизнь и воссоединили влюбленных! День не прошел зря.

Да! Именно за это Сергей и не любил воинов света — вовсе не за непроходимую тупость, хотя и она была присуща многим из них. А вот за это наивное, но самоотверженное желание сеять всюду добро и справедливость, даже не пытаясь вникнуть в ситуацию. Оголтелое донкихотство, последствия которого часто оказывались куда как страшнее вполне умеренного зла, которое эти доблестные рыцари рвались искоренять.

Тут, конечно, случай не совсем такой, но этот юный брат мог хотя бы уточнить детали, дело-то явно подозрительное. Но, нет. Рванул творить добро… Эх.

Дождавшись, пока помощник пропал из виду, примкнув к кучке таких же молодых и наивных, ожидающих очереди на послеобеденный спарринг, Сергей направился к высокому крыльцу. Времени было совсем немного, и терять его было никак нельзя.

— Войдите, — на его стук отозвался из-за двери знакомый женский голос.

— Добрый день, служительница Сиоллин.