Подписала документ об ознакомлении и молча отдала следователю, удивив собственным смирением.

Просто мысли в голове блуждали самые противоречивые. О том, стоит ли вообще проверять факт беременности или лучше будет жить в счастливом неведении. О том, что ребенок после тех условий, в которых я содержусь, просто не может родиться без отклонений. О том, что срок содержания под стражей мне недавно продлили и я такими темпами родить успею за решеткой. Вот только стоит ли в таком случае рожать?

— Ты здорова? — взгляд, которым смерил меня Прокопьев, прежде чем уйти, был странным и неподдающимся определению.

— Не волнуйтесь. Эксперты разберутся, — нервно бросила я, послушно подавая подошедшему конвоиру руки для наручников.

Мысленно я была где-то далеко отсюда. Мой мир, который несмотря на все происходящее вокруг только-только начал становиться стабильным, снова в одночасье перевернулся с ног на голову.

Погруженная в раздумья, я быстро шагала по длинному коридору, не поднимая головы.

Это было одним из неписаных правил из серии «не верь, не бойся, не проси». Ни на кого не смотреть, лишнего не говорить, ничего не спрашивать. И то, что я беспрекословно следовала им, уже успело уберечь меня от множества потенциальных проблем.

Но в этот раз я почему-то его нарушила. Между лопаток зачесалось и кожей ощутив на себе чей-то внимательный цепкий взгляд, я резко подняла голову и осмотрелась по сторонам. Людей вокруг было не так много и для того, чтобы понять, кто именно на меня смотрел, не потребовалось прилагать особых усилий.

Я встретилась с ним глазами и сразу узнала несмотря на отсутствие привычного лоска, дорогой одежды и начищенных туфель. Несмотря на изменившееся выражение лица. Земсков выглядел совершенно иначе в черном спортивном костюме и кроссовках, без обычной черной трости, на которую величественно опирался. Без шлейфа непоколебимой самоуверенности. И все же это без сомнения был он.

Не сдержала улыбки, глядя на то, как он первым отводит зло прищуренные глаза, позволяя конвоиру себя увести.

Дэн сдержал обещание. Он отправил Земскова за решетку. И хоть пока учредитель Техностроя находится в том же подвешенном и неопределенном состоянии, что и я, само его присутствие здесь уже о многом говорит.

Лазарев справился. А вот я — пока нет. Но гордость за его успех почему-то придала сил мне самой.

— Чего такая довольная? — полюбопытствовала Ирка, потому что улыбка еще не сошла с моих губ, когда я вернулась в камеру. — Неужели на этот раз не следователь приходил?

— Следователь, — усмехнулась, сама не понимая причин маленького огонечка счастья, затеплившегося в груди.

Последние полтора месяца я улыбалась настолько редко, что сокамерницы не могли не заметить столь резкую перемену настроения.

— И с каких пор его визиты вызывают у тебя прилив радости?

Так странно было осознавать, что встреча с неприятным человеком в неприятном месте может оказаться приятной. Наверное, это как в математике, где «минус на минус дает плюс».

— Он тут ни при чем. Просто одного знакомого встретила.

— Хорошего? — лукаво подмигнула Оксана, когда я села на кровать напротив нее, а заметив, что я отрицательно качнула головой, продолжила: — Или это у тебя на фоне беременности гормоны буйствуют?

Напоминание о возможном ребенке заставило меня тяжело и напряженно вздохнуть и стерло улыбку с лица, поскольку неожиданная встреча с Земсковым вытеснила мысли о нем из моей головы.