Входя следом за Дэном в здание городского суда, поймала себя на ощущении болезненной ностальгии, вспомнив, как в бытность его помощником привыкла следовать за адвокатом по пятам. Вот только несмотря на то, что суд тот же и Лазарев тот же, я — другая. И пора бы об этом вспомнить, пока судебное заседание не началось.

— Не стану в таком случае интересоваться, где ты взял свою новую помощницу, которая имеет привычку строить из себя героиню Шерон Стоун в «Основном инстинкте», — ядовито бросила я Дэну, когда мы оба предъявляли приставам адвокатские удостоверения, но Лазарев, вопреки моим ожиданиям, и не подумал обижаться.

— Ревнуешь, да? — усмехнулся он, убирая удостоверение в коричневый кожаный портфель.

И я ответила резче и быстрее, чем следовало бы:

— Еще чего. Просто глядя на нее, слишком просто догадаться, чем ты руководствовался, когда ее выбирал.

— Самый простой и очевидный вариант не всегда бывает правильным, — ответил Дэн, обходительно пропуская меня в открывшийся перед нами лифт.

Но по его самодовольному выражению лица я видела, что моя ревность ему польстила.

— Твой доверитель придет? — сменила тему я, когда увешанная зеркалами кабина лифта поднимала нас на нужный этаж.

Лазарев кивнул и выражение удовольствия на его лице резко сменилось на раздражение:

— Как и его бывшая супруга, я полагаю?

Настал мой черед кивнуть и поймать себя на точно таком же чувстве досады, что только что отразилось на лице моего собеседника. И слова для объяснений столь резкого изменения настроения были не нужны, поскольку и без них мы поняли, что оба нарушили неписаное правило не водить в судебное заседания клиентов, находящихся в стадии развода.

И ладно бы еще явился только один из них, но явка двоих — почти всегда гарантия скандала. Однако, как назло, именно в такие судебные заседания они рвутся так, словно от этого зависит их жизнь и переубедить их в таком случае практически невозможно.

— Знала бы, взяла бы попкорн, — криво улыбнулась я, выходя из открывшегося лифта. — И колу с 3д-очками.

Дэн вышел следом и шел рядом со мной по уставленному цветочными горшками коридору, а на входе в кабинет аппарата нужного судьи нас дожидалась разводящаяся чета Лопатиных.

Оба супруга молчали и бросали друг на друга косые хмурые взгляды. Каждый из них, видимо, мысленно готовил трехэтажную гневную тираду изобличающую оппонента во всех смертных грехах.

— Добрый день, — не сговариваясь, хором поздоровались мы с Лазаревым и переглянулись так, словно каждый из нас имел эксклюзивное право на это приветствие, а другой это право нарушил.

После соблюдения всех подготовительных процедур, строгая судья в черной мантии объявила судебное заседание открытым, проверила явку участников. А когда всем были разъяснены права, речь перешла к Лазареву, как к представителю истца.

— Уважаемый суд, — начал Дэн, обращаясь к судье и кратко рассказал о сути искового заявления о разделе совместно нажитой собственности Лопатиных, среди которых числились земельный участок с жилым домом, две машины и красивый черный катер Вояжер, с указанием стоимости всех перечисленных богатств. — Истец претендует на равнозначную половину доли и просит признать за собой право собственности на две машины и катер, а дом оставить ответчице.

Судья взглянула на меня, как на представителя этой самой ответчицы, из-под золотистых очков-половинок:

— А вы что скажете?