— Опять новая машина? — усмехнулась я, понимая, что во время моего отсутствия жизнь Лазарева, в отличие от моей, не стояла на месте.

Рассеянно коснулась кончиками пальцев снежинок, лежащих на блестящем под светом фонарей черном капоте. Холод уколол кожу и, мигом достав до нервных окончаний, заставил дернуть плечами.

Это вдруг показалось мне очень символичным — меня выпустили именно в день первого снега, словно это позволит мне забыть обо всем и начать жизнь с чистого листа. Жаль, что это так не работает.

— «Двухсотку» все-таки дожгли до того состояния, что проще стало купить новую машину, нежели починить ту. К счастью, она была предусмотрительно застрахована от подобных эксцессов.

Да уж, Дэн, оказывается, без меня тоже не скучал. Поджоги, перестрелки, больница. А еще же надо было продолжать работу в бюро. Но в этом он был весь — Лазарев воспринимал подобные ситуации как веселые приключения, плывя на волне адреналина туда, куда она его вынесет. По крайней мере, пока эти приключения не касались меня.

— Жалко её, она была хорошей, — протянула я, когда он галантно открыл мне дверь, пропуская на переднее пассажирское сиденье пахнущего дорогим ароматизатором кожаного салона.

С «двухсоткой» у меня было связано много воспоминаний. В основном хороших, таких как совместные поездки куда-нибудь или катание по льду на замерзшем озере. А теперь, кажется, все они остались в прошлом. Но Дэна, видимо, не беспокоили подобные мысли, потому что он ответил:

— Эта ничуть не хуже.

Так странно. Будто нам больше поговорить не о чем, после долгой разлуки. И я замолчала, нахмурившись, слушая, как зарычал заводящийся мотор машины.

— Твой телефон и ключи в бардачке, — продолжил Лазарев. — Завтра я заберу твои вещи, оставшиеся в изоляторе и завезу тебе, там ведь нет ничего незаменимого?

— Нет, — отозвалась я, всё больше хмурясь и обняла себя руками за плечи, сжав пальцами ткань Лазаревского пиджака. — Я бы, если честно, вообще ничего оттуда не забирала, кроме своей тетрадки с заметками.

Дэн привычно вел машину одной рукой, уверенно глядя перед собой, а я с каждой минутой мрачнела все больше и больше, находя в его отстраненном поведении подтверждение всем своим тяжелым мыслям.

«Ему сейчас рядом со мной так же неуютно, как и мне с ним».

«Мы стали слишком разными, чужими».

«Я больше не та, кто ему нужен».

Шины скрипели по свежевыпавшему снегу, шумели дворники, сметая капли, в которые снежинки превращались на лобовом стекле. Дома с горящими желтым светом окнами проплывали мимо, сменяясь светящимися неоном вывесками магазинов и кафе.

— Тебе лучше отдохнуть какое-то время, прежде чем снова вернешься к работе, — проговорил Лазарев, заметив, что я молчу. — С твоими делами я справлюсь сам.

— А как же Лопатины, которых мы представляем оба? — напомнила я.

— Лопатины примирились, сразу после твоего задержания, — я услышала в его голосе усмешку. — Оба передают привет и переживают. А Света привезла для тебя огромную корзину сладостей из «Френч Кисс».

Вот, значит, как. Ну, эта новость, скорее хорошая. Значит Дэн был прав в своем мнении об их отношениях. А я ошиблась. Может, точно так же я ошиблась и в наших?