– Мы знаем, кто они. Их считают пропавшими, но ищут. Если, оказавшись в привычной жизни, они ничего не вспомнят, им смогут помочь специалисты.

– Да разве я против того, чтобы они вернулись домой! – воскликнул Илья. – Я не барин, а они – не крепостные. Но куда ж им идти? Я их сфотографировал и отнес снимки в местное отделение полиции. Но пока вестей нет. Да оно и понятно: на запросы и ответы нужно время. У меня они живут, потому что им некуда пойти. И работают, потому что так хотят. Если вы поможете с поисками их родных, я буду только рад.

Никита с Витой заверили, что обязательно разыщут родных этих мужчин и состыкуют их с Ильей. На том с Суворовым и распрощались.

В столицу приехали уже к вечеру. Никита первым делом заехал к сестре, чтобы вернуть машину. Виту он взял с собой в качестве поддержки, надеясь, что в ее обществе сестра не даст волю гневу. Так и вышло. Марьяна только уперла руки в боки, чтобы задать брату трепку, но увидела маячившую за его спиной девушку, смягчилась, пригласила в дом и накрыла стол к ужину. Но оживленной беседы не получилось, потому что Марьяну расстроила новость о кончине Игоря Степановича. Никита заявил, что он заберет осиротевшего Шушу себе, и Марьяна возражать не стала, более того, отдала брату машину до утра – отвезти собаку и Виту.

Всю дорогу левретка просидела у Виты на руках и чувствовала себя так спокойно, будто обрела любящую хозяйку. Вита что-то ворковала собаке, Шуша в ответ скалил белые зубы будто в улыбке. Никита бросал на парочку взгляды и с тоской думал о том, что Виту нужно отвезти домой. Но вначале завезет к себе Шушу.

Что за день! Одни расставания… Роман попрощался так, будто знал о своем будущем что-то нехорошее. Анфиса пробормотала слова благодарности, но при этом явно грустила. Мрачных красок в сцену прощания добавила просьба Романа не искать больше Анфису. Никита дураком не был и понял, что вряд ли поклонники теперь дождутся выступлений своей любимой певицы. Поэтому там, у парка, крепко обнял Анфису, пытаясь выразить ей поддержку.

Вита всю дорогу до дома Никиты тоже грустила, опустив взгляд, поглаживала левретку и молчала. С Шушей на руках, явно не желая с ним расставаться, Вита поднялась в квартиру Никиты.

– Хочешь оста… – начал Никита, поняв, что лучше не разлучать этих двоих.

– Хочу, – не дала ему договорить Вита и отчего-то смутилась до румянца на щеках. – Можно?

Она спросила и замолчала, таращась на него небесными глазищами, будто испугавшись своей отваги и отказа Никиты. И только тогда он понял, что имеет в виду она вовсе не собаку. Никита прикрыл дверь, взял из рук Виты Шушу и поставил его на пол. А затем мягко притянул Виту к себе, коснулся ладонью ее затылка, заглянул ей в глаза и вместо ответа робко, боясь спугнуть, коснулся губами ее губ.

Вита ничего ему не сказала, но Никита понял, что она впервые решила остаться на ночь у мужчины. И он, приводивший к себе домой столько девушек, разволновался так, будто и у него все должно было случиться впервые. Но в этот раз он не будет утром искать предлоги, чтобы поскорей выпроводить ночную гостью из квартиры, напротив, станет уговаривать остаться.

– Выключи свет, – попросила Вита. – Не хочу, чтобы ты видел…

– Ты невероятно красива, – возразил Никита, любуясь ею. Он не замечал шрамов, которых так стеснялась Вита, а видел длинные ноги идеальной формы, которым позавидовала бы любая манекенщица. Восхищался белоснежной кожей, точеной талией, острыми ключицами и великолепной формы грудью. Тонул в огромных, как у инопланетянки, глазах, касался губами высоких скул и целовал чувственные губы. Вита красотой затмила бы любую топовую фотомодель. Он любовался ею и между поцелуями шептал о том, как она прекрасна. Ему было очень важно, чтобы Вита ему поверила, чтобы увидела себя его глазами, восхитилась своим телом и перестала запирать сердце от чувств лишь потому, что считала свои шрамы безобразными.

Ночью, после всего, обнимая спящую Виту и боясь пошевелиться, чтобы не потревожить ее сон, Никита поклялся себе, что сделает все возможное для того, чтобы она была счастлива. Чтобы они вместе были счастливы: она, он и нервный Шуша. Но проснулся утром в полном одиночестве.

В первый момент Никита решил, что Вита ушла в душ, но из ванной не доносилось шума воды. Тогда он подумал, что она, как его бывшие пассии, готовит на кухне завтрак. Завернувшись по пояс в покрывало, Никита с улыбкой вошел на кухню, но никого там не нашел. Холодный чайник тосковал на своей подставке, хлеб черствел в хлебнице. Никто не разводил суету, не будил его ароматом яичницы или, наоборот, вонью сгоревших гренок. Виты не было. Как и Шуши. Они оба исчезли из его квартиры, а значит, из жизни. Впервые за очень долгое время Никита почувствовал себя таким потерянным. Он запустил ладони в волосы и еще больше спутал их. Не зная, чем заполнить внезапно образовавшуюся в душе пустоту, Никита схватил чайник, чтобы наполнить его водой, но опустил снова на подставку. Чаю не хотелось. Ничего не хотелось. Только того, чтобы Вита не исчезала так внезапно и обидно из его жизни.

У нее даже нет телефона. И у него тоже, потому что свои смартфоны они оставили в домике Анфисы. Никита в отчаянии опустился на подоконник и в тот момент заметил, что на улице что-то происходило.

На дороге толпились люди, кто-то размахивал руками, что-то кому-то рассказывая. Кто-то вытягивал шею и привставал на цыпочки, чтобы за толпой рассмотреть то, что находилось на дороге. Кто-то куда-то звонил. Обмерев от ужаса, Никита прильнул к стеклу, а потом, опомнившись, метнулся в комнату за одеждой и рванул к двери в слепой надежде, что, может, еще успеет. Успеет! К месту или не к месту вспомнилась просьба Романа немедленно уехать, и Никита моментально связал случившееся на улице с Витой. Ее убили! Застрелили или сбили машиной за то, что она влезла в опасное дело.

Дверной звонок прозвучал в свете его страшных догадок похоронным звоном. Никита в ужасе отпрянул: вот и пришли сообщить ему о несчастье. Непослушной рукой он открыл дверь и остолбенел, увидев на пороге улыбающуюся Виту.

– Шуша запросился в туалет! – объявила она, спуская левретку с рук. – Кто сказал, что у Шуши подмочена репутация? Ничего подобного! Шуша – молодец, сделал все, что надо, на улице! Дотерпел до утра.

Никита ошарашено смотрел на Виту и ничего не мог произнести в ответ. Даже похвалить пса за то, что он реабилитировал свою репутацию.