Мне редко снились кошмары в детстве, ещё меньше в более взрослом возрасте, так что я не проспалась с криками и в холодном поту, не узнавая комнату, окружающую меня обстановку. Словно выныриваешь из-под мутной воды, сделав глоток свежего воздуха, что так тебе необходим. И после такого вот засыпать дальше совершенно не хочется, так как все может быть только хуже и хуже.

Но что делать, когда кошмары преследуют не во сне, а наяву? Что если уснёшь, и монстр из тьмы придет к тебе, чтобы душой твоей завладеть? Что если его ничто и никто не остановит, и он обязательно добьётся своего? Ведь легко можно оказаться посреди ночи привязанной к кровати, а потом на себе насилие ощутить. Стать одной из жертв этого грязного поступка от мужчины, которого так и не назовёшь вовсе.

Вот из-за таких мыслей глаз сомкнуть не могла, казались в комнате какие-то построение звуки, вздрагивала довольно часто, плакала в истерике. Вроде бы и засыпала хоть ненадолго, а после снова на дверь смотрела и ждала прихода собственного мужа. Оглядываясь по сторонам, считая, что он может выпрыгнуть из-за угла и напасть на меня. Да только все, что меня окружало, это вещи в спальне, которая чем-то была похожа на логово Родриго, только имела другие цвета.

Здесь присутствовали белые и розовые оттенки. Большая кровать с шелковым бельём белого цвета с высокой бархатной спинкой. По ее краям столики со светильниками. Также в небольших альковах стеклянные дверцы, явно ведущие в гардеробную, но у меня не было желания это проверять. Небольшой шкафчик с какими-то книгами. Кресло у окна, где можно было посидеть и немного отвлечься от всей царящей суеты. Была тут и дверь в ванную комнату. Сплошной минимализм в обоих спальнях. Нет ничего лишнего, только все самое необходимое. И я бы с радостью оценила такой стиль, если бы не тревожные мысли в голове присутствовали. Поэтому и не могла лежать на постели, глядя в потолок с согнутыми к животу коленками.

Слез уже не было, а вот отчаяние буквально все тело охватило, внутренности скручивались в тугой узел. Хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть навсегда, чтобы мир обо мне забыл. И даже утренний душ, под струями которого я простояла должно быть добрых двадцать минут, не помог мне унять тревогу. Я все ещё дрожала, глядя каждый раз на дверь, ощущала себя как птичка в клетке, которую заперли амбарным замком и накинули тряпку, чтобы скрыть ото всех любопытных глаз.

Лишь бы я сидела на одном месте и без приказа собственного мужа не смела даже шагу ступить. Ведь запер же он меня в этой комнате, словно в моей персональной темнице, откуда совсем не видно выхода. Только если открыть окно, выпрыгнуть на улицу и прекратить весь этот ужас, который только начинается. Даже на улицу от таких мыслей выглядываю, прикидывая в уме все свои возможности.

Резко дергаюсь в сторону, едва в замке ключ поворачивается. Тут же отшатываюсь назад, боясь увидеть перед собой Родриго, который явно что-то в очередной раз преподать хочет, чтобы себя я не чувствовала в безопасности. Ведь весь этот дом словно логово зверя, который может поджидать тебя за каждым поворотом. И если ты расслабишься, перестанешь ясно мыслить, то жизнь твоя в ад превратится. Ею будет кто-то другой распоряжаться, дергая, подобно марионетке, за ниточки при шаге в ту или определенную сторону.

Сердце в груди бьется столь бешено, что может из груди выпрыгнуть, дыхание прекращается, в глазах наверняка ужас застыл. И такой мерзкий холодок пробегает по спине. Даже не заметила, как зажмурилась, не решаясь взглядом с ним встречаться. Да только вот легкое покашливание принадлежит явно не мистеру Морейра.

В комнате со мной женщина находится, которая вызывает вздох облегчения и нервную улыбку на губах. Я же не знаю, чего от нее можно ожидать. Да и кто она вообще такая, раз имеет ключ от моей темницы? Доверенное лицо Родриго, работающая в этом доме? Возможно, служанка или просто его помощница. Скорее всего первый вариант, так как на ней костюм, больше похожий на униформу. Женщина очень красивая. Шатенка с голубыми пронзительными глазами, разглядывающими меня с нескрываемым интересом. Я бы сказала, что ей лет сорок или сорок пять, так как выглядит она очень привлекательно.

— Сеньора Морейра, доброе утро. — Вздрагиваю от нового имени, что получила буквально вчера. Никогда к нему не привыкну, эта фамилия явно не моя, не ощущаю я себя частью семьи Родриго. — Меня зовут Алисия. Я здесь главная домработница. Совсем скоро будет готов завтрак в столовой. — При ее словах живот издает громкое урчание, наполнившее всю комнату. Должно быть даже Алисия его слышит, только виду не показывает, а продолжает стоять неподвижно, смотря на меня свысока. — Сеньор Морейра приглашает вас спуститься вниз через двадцать минут. — Наверное, требует, а не приглашает. Ведь такой человек как он не может нормально себя вести. Это я уже испытала до и после нашей с ним свадьбы. — Вы пока что приводите себя в порядок, а я приду…

— Я не спущусь к завтраку. — Сама не понимаю, откуда в голосе так много храбрости появилось. Но все же выказываю свое не согласие на это предложение. Пусть завтракает в одиночестве, не хочу быть с ним в одной комнате. После вчерашних событий все еще потрясывает. Мне нужно чуть больше времени, чтобы свыкнуться с новой ролью и новым местом жительства. — Можно мне сюда все принести? — Ведь в нашем с родителями доме всегда слуги приносили еду в комнату, если кто-то из нас не мог в столовую придти. Это было в порядке вещей, за это никто никого не ругал.

— В этом доме все принимают пищу в отведенном для этого месте в определенное время. Таковы порядки, сеньора Морейра. — Алисия даже выражение лица не меняет. Оно все такое же суровое, словно застывшая маска, которую она никогда не снимет.

Женщина должно быть всех в ежовых рукавицах держит, внушая им страх за собственную жизнь. Да и Родриго явно ей очень сильно доверяет, раз она ведет себя подобно хозяйке в этом доме. Которой я никогда не стану, не смогу здесь властвовать и быть настоящей женой Родриго Морейра. Все это лишь спектакль, искусная игра для посторонних глаз.

Я вынуждена была выйти за него замуж, иначе моя мама могла потерять все, что имеет. Допустить такого нельзя было. Воспоминания об отце, таящиеся в особняке и городской квартире, потерять равносильно смерти. Там все им пропитано, каждый уголок, комната, вещь. Память о папе должна быть рядом с нами, а не в руках чужого человека. Да и маме не место на улице, где она бы просто пропала, исчезла со временем.

— Пожалуйста, скажите… моему мужу, что я не голодна. — Да у меня просто кусок не полезет в горло, если я буду находиться рядом с ним за одним столом. Еда станет безвкусной и пресной, когда сяду на стул напротив него. Уж лучше останусь в комнате, а потом спущусь на кухню, чтобы немного перекусить. Ведь должен же он уехать в свой офис в скором времени, а не дома быть средь бела дня. Хотя где-то в глубине души я в этом сомневалась. Тюремщик не может далеко быть от своей заключенной.