В этой связи у меня возник вопрос, почему между вторым и третьим убийствами прошло так много времени. В конце концов, его фантазии, должно быть, никуда не исчезли и требовали выхода. Почему он не продолжил убивать?
Хотя Герберт Риттер продолжал фантазировать о насилии, долгое время он не решался на новые убийства. Это означало следующее: несмотря на скрытую готовность на преступление, казалось, необходимы дополнительные внешние стимулы, чтобы гора со сценами насилия стала критически высокой и спровоцировала насилие фактическое. К такому же выводу пришел и сам Риттер.
Но после неудачных попыток убийства быстро пришло его пособие по безработице, что сняло с него финансовое давление. Кроме того, его девушка съехала и «теперь больше не могла обманывать, раздражать его и помыкать им».
А без этого двойного давления была ли мастурбация достаточным катализатором его фантазий? Я спросил Герберта Риттера, действительно ли он в это время обходился без дополнительных стимулов, и напомнил ему об «убийствах кошек».
На этот период приходятся и первые попытки самоубийства Герберта Риттера, так как он не может справиться с мыслью о том, что совершил преступления. Они вдруг стали казаться ему вдвойне бессмысленными, ведь он так и не смог удержать свою девушку, да и фантазии остались нереализованными. Через некоторое время он начинает лечиться от алкоголизма в стационаре, но вскоре снова начинает пить. Незадолго до Рождества Герберт Риттер покидает больницу и опять остается без денег.
Через несколько дней он совершает третье убийство. Однако при этом преступник меняет свой образ действий: он идет пешком к проститутке, принимающей недалеко от его дома, и не берет с собой оружия. Он ведет себя гораздо более небрежно, спонтанно, хаотично. Это особенно примечательно, поскольку во время неудавшихся попыток убийства он пытался оптимизировать свой подход к делу, например обматывал топор скотчем. Когда он также одолел свою третью жертву – опять же после энергичного сопротивления с ее стороны – и обыскал квартиру, Риттер значительно больше времени уделил реализации своих фантазий.
Он «перерезает горло и отрезает соски», вонзает нож во влагалище.
После минутной паузы он добавил, казалось бы, невпопад: «Она выглядела такой милой, когда лежала мертвая на полу с наполовину высунутым языком».
Прошло более двух десятилетий с момента его третьего и последнего убийства. Я вспомнил о допросе и подумал о том, как хладнокровно относился к убийствам и преступникам. Я спросил Герберта Риттера, насколько хорошо он помнит своих жертв. Черты лица женщин практически стерлись из его памяти. Неудивительно, ведь ни с одной из них у него не было близких отношений. Они были выбраны случайным образом по номеру телефона в объявлении. Для него женщины были всего лишь средством для достижения цели, и на их месте могла оказаться любая другая проститутка. Однако его воспоминания о реализованных фантазиях и поисках денег были совсем другими: увечья и точное положение трупов он помнит до мельчайших деталей, как и планировку и обстановку квартир.
–
–
–