Но уже и без команды Андрей стянул с плеча ППШ, взвёл затвор и дал две длинные очереди. Диверсанты лежали неподвижно, никто не подаёт признаков жизни. Слишком внезапным получилось нападение оперативников. Выждали немного. Виктор поднялся.

– Подстрахуй!

И вышел на поляну. Видимо, посчитал трупы, потому что крикнул:

– Одного нет!

Тут же из-за деревьев пистолетный выстрел, Виктор упал. Андрей обежал место боя за деревьями, услышал впереди треск ломающихся веток, мелькающую тень. Дал очередь, в ответ пистолетный выстрел. Диверсант побежал. Андрей ещё очередь. Автомат сделал два выстрела и смолк, кончились патроны. Быстро сменил магазин, а диверсант, пользуясь заминкой, уже мчится. Причём толково, зигзагами. Очередь в его сторону, вторая. И бегом за врагом. Диверсант выскочил на поляну, поросшую кустами. Андрей бросил гранату, причём по высокой траектории. Ахнул взрыв, вскрик. Ранен? Или обманка? Пойдёшь к нему, а он выстрелит. Выждал. За кустами шуршание. Дал очередь веером, потом ствол приподнял и ещё одну. Тишина! Кружным путём, прячась за деревьями, обошёл поляну. Стал виден лежащий человек. Не снимая палец со спускового крючка, приблизился. Мужчина на левом боку, спиной к Андрею. Пистолет на земле лежит. Андрей не стал рисковать. Этот гад в Виктора стрелял. Дал короткую очередь в спину, чтобы наверняка. Потом ногой труп на спину перевернул. Молодой парень, его лет. Обыскал карманы. Никаких документов, карт, записок. Только пачка папирос и отечественная самодельная зажигалка из гильзы патрона. В технических частях – танковых, артиллерийских, автомобильных, где инструменты были, рукастые мужики мастерили такие, потом выменивали на табак, сахар.

Андрей к Виктору вернулся. Тот дышал хрипло, был в сознании, но бледен.

– Куда тебя?

– В грудь.

Андрей из кармана вытащил индивидуальный перевязочный пакет, поднял подол гимнастёрки почти до плеч. Рана слепая, пуля в грудь вошла, почти по центру. Андрей перевязал. Его быстрее в госпиталь надо. И самый быстрый вариант бежать до Индюка и телефонировать, вызывать помощь на себя. Если Виктора нести, пройдёт слишком много времени. Понял это и Виктор.

– Беги в селение, звони.

– Даёшь слово, что доживёшь?

– Даю.

Слова давались Виктору уже тяжело, в углу рта пузырилась кровь, как бывает при ранении лёгких. Виктор показал на нагрудный карман гимнастёрки.

– Тут… возьми.

И потерял сознание. Андрей расстегнул пуговицу, вытащил лист бумаги, сложенный вчетверо, развернул, начал читать.

«В первичную партячейку от члена ВКП(б) Никифорова В. А.»

И далее про Андрея – партсобрания посещает нерегулярно, партийные взносы не платит два месяца, о товарище Сталине не говорит, одобрительных высказываний о линии партии не слышал. И просьба – на первый раз объявить выговор. Такого от Виктора Андрей не ожидал. Если есть претензии, мог бы сказать, ведь фактически дни и ночи вместе. А то исподтишка, как будто чужие. Одно дело делают, из одного котелка едят, вместе под пулями находятся. Обидно стало.

Побежал к Индюку, помощь вызывать. И всю дорогу раздумывал. Зачем Виктор бумагу написал, не поговорив предварительно. И второй вопрос – почему не отдал парторгу, а сейчас показал ему? При советской власти членство в партии играло большую роль. Если не член, то руководителем тебе не быть. Даже лозунг был – «Партия – руководящая и направляющая сила». И в анкете про членство в партии пункт есть. И если партия большевиков тебя из своих рядов выгнала, то и заботу потеряешь. Офицеры – либо коммунисты, либо комсомольцы. Доходило до курьёзов. Любая армия держится на единоначалии. То есть приказ командира обязателен для исполнения. И только в РККА комиссар мог отменить приказ командира. Причём комиссар военного образования не имел, а руководствовался «классовым чутьём». Собственно, Крым был потерян во многом из-за этого. Сталин послал в помощь командарму Козлову начальника Политуправления Красной армии Льва Мехлиса. Тот в Крыму фактически образовал второй штаб, из политработников. Они и приказы командира Козлова отменяли и фактически пытались руководить военными операциями. Кончилось потерей Крыма. После сдачи полуострова Сталин Мехлиса из руководства убрал, а потом и вовсе институт комиссаров ликвидировал. Ввёл замполитов. Слово командира стало решающим, меньше стало ошибок. Странно было – комиссар приказ отменил, а отвечал потом командир. За промахи должен отвечать тот, кто их инициировал. За каждой ошибкой стоят людские потери.

С бега переходил на шаг, приводил в порядок дыхание и снова бежал. В сапогах, с оружием, по каменистой почве – это не в кроссовках по тартановой дорожке и налегке. Одно радовало – дорога под уклон шла. Невелик уклон, а всё же чувствуется. Сразу к избе сельсовета.

– Телефон! Срочно!