Она улыбнулась, заметив, что у меня не возникло проблем с личностным барьером и переходом от «вы» к «ты». Все-таки я прекрасно сознавала, что передо мной не новорожденный.

— Лиззи, а сколько тебе…

— Когда перевалило за тысячу, я перестала считать, — откинув спинку кресла, и включив радио, отвязно улыбнулась женщина. У меня под ногами, казалось, провалился пол.

Остаток дороги мы провели в относительной тишине, поскольку каждой было о чем подумать. Мысли Элизабет я больше не пыталась прочесть, поскольку это отнимает у меня достаточно много сил, а именно их мне сейчас и не хватало. Лиззи немного ерзала, как будто ей было неудобно, но через некоторое время, она вытащила из-под себя шарф Валентина, который я кинула на переднее сидение, совсем забыв о нем.

— Тебе знакома эта вещь? — поинтересовалась я.

— Нет, — сдвинув брови, задумалась женщина, и я заметила, как ее ноздри расширились, вдыхая запах шарфа или ее владельца, — но этот запах… он определенно мне знаком.

— А можешь ли ты сказать — этот шарф принадлежит сверху?

— Однозначно, — буркнула вампирка и, безразлично кинув вещь на заднее сиденье, вновь вольготно растянулась и начала напевать мелодию, которая играла по радио.

Я неслась что было мочи, чтобы рассвет не застал нас в пути, все-таки смотреть, как моя новая знакомая, к которой, стоит признать, у меня появилась некая симпатия, покроется ожоговыми пузырями и лопнет, заляпав обшивку машины и лобовое стекло… нет, это сверх моих сил сегодня. Содрогнувшись от этой мысли я подловила себя на том, что абсолютно ничего не чувствую по поводу того, что по самое не хочу загнала заостренную бейсбольную биту вампиру в спину… как я могла заколоть живое существо и остаться при этом настолько равнодушной? Неужели это вновь так действует пресловутый адреналин? Или же кровь Лиззи так повлияла? Нет, признаться, ее кровь хоть и исцелила меня, но полностью обессилила, кажется, мне стало гораздо хуже, чем я ожидала. Впрочем, у меня был перелом позвоночника, так что следовало полагать. Стоп! Вернемся к тому, что я — заколола живое существо!

Нет-нет, секундочку. Живой — это тот, кто дышит, кушает на завтрак яичницу с сосисками и сыром, пьет на файв о клок душистый шалфейный чай с тостом и черничным джемом, занимается сексом и заводит детей, ночью спит, а в конце жизни умирает. Я посмотрела направо. Мария-Элеонора определенно дышала, но начинала уже дремать, поскольку близился рассвет, причем близился катастрофически. Но мы были не так далеко от дома, чтобы бояться, что он нас застанет. К тому же, Александр говорил — рассвет не убивает, а лишь ослабляет. Не берусь судить, вкушает ли она сосиски на завтрак, но чтобы такая женщина сексом не занималась — это навряд ли… нет. Все равно одно это еще не делает ее живым существом.

Таким образом, логический вывод, леди Мередит, вы не закололи в своей жизни ни одно живое существо! Хотя как хрустнуло его тело, принимая в себя острую деревяшку, какое ощущение тугого сопротивления и какой липкий звук разрываемых в клочья органов…Брр.

Я помотала головой, чтобы прогнать от себя неприятные мысли и задала еще один, интересующий меня вопрос, который бы наверняка забыла задать позже. Видите ли, от природы я большая почемучка и болтушка, даже годы приюта не смогли это выбить из меня.

— Лиззи?

— М? — отозвалась она, не открывая глаз и продолжая мурлыкать песенку с довольной улыбкой чеширского кота. Хотя, если и сравнивать эту великолепную женщину с семейством кошачьих, то не иначе как гепард или пантера. Настолько она была изящна и грациозна, даже в такой абсолютно непринужденной позе и обстановке.

— Вы дышите…

Она удивленно приоткрыла левый глаз и, смерив меня ехидной ухмылкой, закрыла обратно.

— Насколько могу судить по наружному осмотру — ты тоже.

— Да нет, вампиры… но вы же мертвы. Почему вы дышите? А если вас задушить?

Мелодичный звонкий смех на секунду повис в машине, но тотчас же растаял. Женщина прекрасно понимала, что в вопросах вампиров я не была подкована и, казалось, ей было интересно и даже любопытно посвятить меня в некоторые аспекты своего бытия. К счастью, она была куда более разговорчива, чем Александр.

— Да, мы дышим. И, не поверишь, наше сердце даже бьется! Не так сильно и не так часто как у людей, но ударов с десяток за один вамдень можно насчитать.