— Сейчас мы войдем во двор и пойдем по дорожке, — сообщил Поводырь. — До самого чайного домика мы не станем разговаривать. Мы пойдем неторопливо, ты смотри по сторонам и думай о том, что с каждым шагом мы все больше и больше удаляемся от суетного мира. С этого момента и начинается «тя-но ю».

Поводырь потянул за кольцо, открывая скрипучую калитку. Они вошли во двор. Дом настоятеля находился вдалеке, на противоположной стороне двора. Насколько Артем мог разглядеть, дом был невысоким, простеньким, — по сравнению с домом деревенского феодала, выглядел чуть ли не хибарой. Впрочем, их путь лежал не к дому настоятеля, а к чайному домику, находящемуся в глубине сада.

Они с Поводырем шли мимо мшистых валунов, мимо песчаных, с россыпями гравия, полян, мимо заросшего пруда, мимо высоких лиственниц и пихт, накрывающих своей тенью дорожку и погружающих сад в полумрак, мимо деревянного Будды, вырубленного из распиленного бревна. Дорожка — поросшие травой булыжники — тоже, как и все в саду, навевала мысль о дикой природе, с которой человек может прекрасно жить в ладу, и не обязательно ему ее подчинять и переделывать.

Чайный домик с соломенной крышей, с подпорками из неотесанного дерева, смотрелся в этом саду так же естественно, как смотрится в лесу шалаш из елового лапника. Они не сразу вошли в домик, сперва подошли к чаше с водой — выбитому во вросшем в землю валуне углублению, в которое по деревянному желобу стекала прозрачная горная вода.

— Мы должны омыть руки и рот, — сказал Поводырь, прислоняя посох к валуну.

Надо так надо. Артем намеревался безукоризненно выполнять все тонкости ритуала. Для себя самого — может, пройдя через этот ритуал, удастся чуть получше разобраться в японском образе мыслей.

Они разулись, и Поводырь отодвинул дверь в чайный домик. Вход в него вообще-то больше напоминал лаз. Неужели нельзя было сделать дверь повыше? Поводырь, оставивший за порогом не только обувь, но и свой посох, вполз внутрь на коленях, Артему так вообще пришлось вползать на животе.

— Ты должен задвинуть дверь как последний вошедший, — сказал Поводырь.

Почему нет? Артем задвинул дверь.

— Тебя, наверное, удивило, почему вход такой низкий? — спросил Поводырь, вставая на ноги.

— Не без этого, — Артем тоже поднялся.

— Идущий на «тя-но ю» должен смирять гордыню, оставлять за порогом непокорный нрав и чувство превосходства.

— Понятно. — Артем огляделся.

Уж на что мал был чайный домик, а и тот был разделен внутренними перегородками на три части: комнату ожидания, чайную комнату и подсобное помещение. Об особенностях планировки Артем был уже предупрежден Поводырем — чтобы «брат Ямамото» вдруг не полез бы раньше ритуального времени не в тот отсек.

Сейчас они находились в комнате ожидания, погруженной в полумрак — два окна, выходящие на две стороны дома, были закрыты бамбуковыми шторами. Впрочем, просачивающегося сквозь шторы света хватало, чтобы рассмотреть убранство комнаты ожидания. Хотя осматривать-то, по большому счету, было и нечего. Практически голые стены, лишь на одной стене висит какэмоно[22] с иероглифической надписью, правда, прочесть, что там написано, издали в такой полутьме невозможно. Ну, и в стоящей на полу вазе торчит голая ветка какого-то дерева или куста. Вот и весь интерьер вкупе с дизайном.

— Где же настоятель?

— Настоятель скоро придет. Согласно ритуалу «тя-но ю», он дает тебе время почувствовать потаенный смысл сегодняшней церемонии.

— Потаенный смысл? Есть и такой? — удивился Артем.

— Настоятель — сегодня хозяин «тя-но ю», а ты — его главный гость. Он позвал тебя на беседу. И он чего-то ждет от беседы. Как, наверное, и ты чего-то ждешь от этой беседы, так ведь?

— Ну-у… в общем, да, — согласился Артем.