– Если я надумаю их продать или сбегу? – закончил он за неё.

Эбби молча смотрела на него во все глаза.

– Да ничего особенного, – Вей улыбнулся уголком губ, как умел только он, – всего лишь каторжные работы, но скорее всего пожизненно, – спокойно закончил он.

Глаза девушки ещё сильнее распахнулись от ужаса. Заметив это, Вей решил отшутиться:

– Так что, если надумаешь их продать или сбежать, то в тюрьму за тебя пойду я, – с улыбкой он смотрел на неё исподлобья.

– Дурак, какой же ты дурак, – неожиданно выпалила девушка, и не справившись с охватившими её эмоциями, она толкнула его в плечо, от чего Двейн дёрнулся, чуть не рассыпав крошечный механизм. Эбби вскрикнула, осознав, что только что чуть не натворила, вскочила и быстро отошла в другой конец комнаты. Двейн отложил инструмент, со вздохом поднялся и подошёл к ней, обняв сзади за плечи. Девушка всхлипнула.

– Ну что ты? Эбби, ну прости, я просто неудачно пошутил. Не плачь, я и правда дурак, прости, а? – он потёрся подбородком об её макушку.

Эбби развернулась в его руках и обняла, уткнувшись ему в грудь.

– Лучше бы ты мне это не рассказывал, – тихо прошептала она, всхлипнув, – Теперь, когда ты будешь уходить за заказом, я буду умирать от тревоги и страха за тебя.

– Да не бери в голову, всё будет хорошо, – он успокаивающе погладил её по спине.

– А почему носить часы не могут их слуги? Вон их сколько в больших поместьях. Пускай сами и охраняют свои сокровища, – пробурчала она куда-то ему в рубашку.

– Это моё условие.

Эбби удивлённо подняла на него глаза.

– Ну, чтобы у слуг не возникало соблазна отправить меня в тюрьму, – как можно мягче сказал он.

Эбби непонимающе смотрела на него, а потом, когда смысл его слов наконец дошёл до неё, она снова заплакала.

– Не накручивай ты себя, пожалуйста. Воровать я ничего не собираюсь, хотел бы, уже давно бы сбежал. И в конце концов за все эти годы ничего не… – она прижала ладонь к его губам, не давая договорить, а потом, не поднимая головы пробурчала:

– Тебе можно, а мне нет?

– О чём ты? – он приподнял её подбородок, заставляя посмотреть на себя.

– Два дня назад, когда я порезала палец, ты бросился ко мне, как будто я себе руку отрубила. А потом, думаешь, я не видела, как дрожали твои руки ещё полдня, что ты даже работать не мог?

Двейн с шумом выдохнул и прижал девушку к себе. «Вот же глазастая. Надо учиться лучше скрывать свои страхи и эмоции, а то ещё немного, и я тоже начну рыдать вместе с ней».