— Не может, — подтвердил я. — Это может быть связано с нападением на город, я обязан убедиться.

— Тогда решено. Милея, вы с кем?

— С милордом Саргоном, — не поворачивая головы ответила Берта, не сводя глаз с улицы.

Легранд кивнул и вытащил из сумки помятый свиток, который протянул мне.

— Держи. Эта бумага заверена печатью капитана Водлара, она откроет тебе путь в тюрьму — вряд ли её смогли взять штурмом. — Он поудобнее перехватил клинок. — Да пребудет с вами дыхание Эмеры. Увидимся у замка.

«Безродные» ушли в одну сторону, а мы двинулись в другую, следом за Бертой. Нам повезло — охотница отлично ориентировалась в городских джунглях и умело избегала ненужного нам сейчас внимания. Судя по всему, большинство простых горожан заперлись в своих домах и со страхом ждали развязки этой кровавой ночи, в то время, как более активные граждане защищали родной город с оружием в руках. Хотя спрятавшихся мирян не за что винить — они надеялись на защиту опытных воинов Рэйтерфола, которых оплачивали из своих налогов, и потому, если не было всеобщей мобилизации, предпочитали не рисковать жизнью. Да и много ли от них, обычных торговцев, ремесленников да прислуги, толку в боях против специально обученных убивать силпатов? Это ведь у пепелчан не было выбора, и им пришлось грудью встать на пути врага, а рэйтерфолцы ещё могут избежать подобной участи.

Берта остановилась у края дома и осторожно выглянула за угол, держа стрелу на тетиве. Наконец она подала нам знак и мы подошли.

— Ворота тюрьмы распахнуты настежь, охраны не видно, — тихо доложила она. — Это плохой знак. Боюсь, мы опоздали и каторжники уже на свободе.

— Да не все там такие плохие, чего под одну гребёнку-то всех? — внезапно проворчал Тэк. — Вон, я тоже там два дня отсидел за драку, и что-то злостным преступником себя не считаю.

— Ты там был? — я всмотрелся в мрачное шестиэтажное здание с толстыми решетками на окнах, окруженное крепкой каменной стеной. — Знаешь, где держат высокородных пленников?

— Чего ж не знать — на самых верхних этажах, где сухо и тепло. Это обычную чернь запихивают в тюремные подвалы, а господ селят в удобные апартаменты, — его голос был полон неприкрытого сарказма.

Я усмехнулся.

— Да ты никак за равноправие, друг мой?

— Равноправия не существует, это лишь ещё один инструмент влияния на массы. Всегда кто-то будет стоять над кем-то. А я, скорее, за справедливость и здравомыслие.

— Похвальная позиция. Ладно, вроде всё спокойно. Пошли.

Мы добежали до открытых ворот и заглянули во внутренний двор — трупы заключенных, охранников и белоплечников, а также следы примененных здесь разрушительных заклинаний. Похоже, Драксан ошибся — за тюрьму шло не менее ожесточенное сражение, чем за канцелярию. Вот только странно — я скользнул взглядом по вратам и по валяющемуся неподалёку запорному брусу — не заметно, чтобы здание брали штурмом. Тут, скорее, была форменная резня, в которой у охранников вряд ли был шанс на выживание.

— Берта, — я обернулся к девушке, — найди удобную позицию и прикрой нам спину. Если максимум через полчаса мы не вернёмся, выдвигайся к замку и найди легранда.

Она кивнула.

— Да, милорд.

Подняв щит и поудобнее перехватив Халдорн, я выдвинулся ко входу в тюремное здание, дверь в которое была также распахнута без всяких следов взлома. Напряженно всматриваясь в тёмную кишку каменного коридора, на меня вдруг нахлынуло ужасающее чувство дежавю, от которого зашевелились волосы на затылке и сердце зашлось в бешеном стуке — такое ощущение, словно я вернулся в мрачные глубины подземелий, из которых за мной пристально наблюдают твари Нагльфаара.