– И ты не отказался исправить ситуацию, да? Сколько раз?

– Ты забавная, когда ревнуешь, – улыбается Шахов. – Это обычная женская конкуренция. Я впервые за долгое время после разрыва вывел женщину в свет, познакомил со своими будущими партнерами. Полину это задело. Она многое о тебе знает, а я – о ее характере. И методах Монастырского вести бизнес. Поэтому с тобой охранник.

– Я думала, Захар мой водитель.

– И это тоже. В общем, Агния, у меня бешеный ритм жизни, много встреч, обязательства, командировки. Живу по расписанию. Вместить в него нескольких любовниц не смогу. Хотя лет десять назад, возможно, и потянул бы.

Перед глазами «летают вертолеты», мутить начинает сильнее. Не помню, когда напивалась до такого состояния. В студенчестве?

Шахов опять смотрит в мою сторону. Я зажимаю рот рукой.

– Так, понятно, – говорит он и включает поворотник.

Меня тошнит прямо на дорогу, и сразу же становится легче. Первый и последний раз я пью алкоголь на пустой желудок.

Возвращаюсь в салон и откидываю голову на сиденье. Шахов идет в круглосуточный супермаркет и покупает мне воды. Поблагодарив его, делаю пару глотков. Прикрываю глаза. Открываю, когда чувствую, что меня берут на руки.

Ума не приложу, как появлюсь в таком состоянии перед бабушкой. Наверное, и на ногах не устою.

Кажется, я говорю это вслух, потому что рядом с ухом звучит голос Григория:

– Не переживай. У меня отоспишься.

Это последнее, что улавливает мозг, а затем словно получает команду «Отдыхать». Я расслабляюсь в руках Шахова и даже не замечаю, как мы заходим в его квартиру.

Просыпаюсь тяжело. Во рту неприятный вкус, голова трещит, сердце бешено стучит в груди. Слабость дикая. Похоже, я отравилась. Смутно припоминаю события вчерашнего вечера, а когда они проблесками вспыхивают в сознании, стону в голос.

Позорище… Просто позорище!

Я сползаю с кровати и на автомате иду в душ. Принимаю холодный, но легче не становится. Ноги и руки трясутся, как у алкашки, меня тошнит. Закутавшись в халат, возвращаюсь в постель и опять вырубаюсь. Нет сил и энергии даже на то, чтобы поискать свою сумку и предупредить Свету, что я сегодня не приду. О бабушке беспокоюсь уже в полудреме. Но она, возможно, и так догадалась, что я осталась у Шахова. Не удивлюсь, если они и номерами обменялись с «Гришей».

Когда просыпаюсь во второй раз, мне уже значительно лучше. Хотя бы могу думать, и нет той жуткой слабости, как несколько часов назад. В первую очередь я звоню бабушке, потом Свете, и только после этого прихожу на кухню. Взгляд сам останавливается на столе, где мы с Шаховым занимались сексом. По телу бегут мурашки. Целый табун! Вспоминаю свои ощущения…

И ведь ничего не изменилось! Интерес и желание никуда не делись. Но мне страшно. Таким, как Шахов, переступить через другого человека и пойти дальше ничего стоит. С бывшей женой, пусть и гражданской, похоже, так и было. Она теперь страдает, бедняжка, и ищет с ним встреч.

Наливаю в стакан воды из графина и выпиваю залпом. Обезболивающее не помешало бы, но я не стану рыться в шкафчиках. Оглядываюсь по сторонам и замираю на месте, теряя дар речи. Подхожу ближе и трогаю пальцем видеокамеру. Перевожу взгляд на стол, и окатывает потом. Не может этого быть…

Злость шпарит по венам, я сейчас в состоянии аффекта, не меньше. Возвращаюсь в спальню, хватаю телефон и набираю Шахова. Он снимает трубку на третьем гудке.