– Уголовка, если кого-нибудь собьешь. Больничка, если разобьешься сама. Могла бы не отпускать водителя и приехать сюда с ним. Захар бы постоял на улице, а ты бы перезагрузилась.

– Я захотела одна, – произношу с вызовом. – И имею на это полное право.

– Могу я поинтересоваться, чем вызвано такое поведение?

– Всё разом. – Выдерживаю его напряженный взгляд. – Муж погиб, бизнес отжимают, я подалась в содержанки и сплю с мужчиной, чтобы обеспечить себе защиту и блага. Выслушиваю от родственников мужа, какая я дрянь. И вообще, я разве просила тебя приезжать? Постой, а как ты узнал, где я нахожусь?.. – Мозг скрежещет, запнувшись о пришедшую мысль. – Ты следишь за мной? Этого еще не хватало…

Шахов молча сканирует меня. Даже не пытается скрыть свое недовольство.

– Иногда я отслеживаю твои перемещения через установленную в телефоне программу. В целях твоей же безопасности.

– Каким образом?

– Пока ты не видела, дал разрешение одному приложению в твоем мобильнике. Настроил под себя пару команд.

Какой же гад! Рылся в личных вещах, все обо мне знает, приезжал к бабуле и вынюхивал у нее о моей жизни, а сам даже нормально объяснить ничего не может, только держать холодную маску и смотреть таким взглядом, словно я его подчиненная. Хотя она и есть. С этого дня. Между нами ничего больше не будет.

Наверное, это эмоции и алкоголь. Иначе как объяснить то, что я делаю?

Подцепив двумя пальцами телефон, выхожу из машины. Половина фоток с мужем есть только в этом мобильнике, я не синхронизировала его с облаком. Завтра пожалею об этом, но сейчас я испытываю легкость, когда подхожу к реке и отправляю телефон туда же, куда и снимок некоторое время назад.

Не успеваю повернуться, как оказываюсь в сильных руках Шахова.

– Ты что творишь? Совсем мозгами поехала?

Когда доходит, что Григорий подумал, будто я решила прыгнуть в воду, не могу сдержать смеха. Который переходит в истерический.

Успокаиваюсь, лишь когда Шахов встряхивает меня несколько раз.

– Да что, блядь, с тобой происходит?

Сама не знаю что! Мне больно! Словно на грудь льют кислоту, и она разъедает кожу и внутренности. Наизнанку выворачивает от всего, что на душе!

– Отпусти, – прошу заплетающимся языком, уловив туалетную воду Шахова, когда он вдруг прижимает меня к себе.

Григорий ставит на ноги. Отпускает. Хочу отойти к машине, но он сцепляет мои запястья и вынуждает на него посмотреть.

Слишком интимно. Прошивает дрожью от того, как Шахов разглядывает мое лицо. Почему-то хочется защищаться, хотя никто не нападает.