– Потому что они двое милейших парней на свете, я нежно люблю их, а больше всего люблю Иви. – Большие темные глаза смотрели мягче, чем обычно; для Джесс явно было важно, чтобы собеседник понял ее мотивы. – Я очень хорошо знаю наименее привлекательные черты своего характера, из которых самая худшая – исключительная степень неэмоциональности. Это обычная вещь у людей, страдающих, как я, навязчивым неврозом. Моя привязанность к Иви, Ра и Руфусу важна для меня, я скорее осчастливлю их, чем доставлю удовольствие самой себе. Поэтому я побуждаю свой старший персонал посещать празднества в Басквош-мэнор, даже если им это не нравится.
– По мне, это скорее звучит так, что ты не любишь свой старший персонал, – заметила Делия.
Джесс разразилась журчащим смехом, глаза излучали веселье.
– О, браво, Делия! Ты абсолютно права. Кроме того, вечеринка у Ра и Руфуса – это радость, и как только моя банда оказывается там, она уже вовсю наслаждается. Просто они ненавидят, когда их выдергивают из привычной обстановки.
– Тогда они тоже страдают навязчивым неврозом.
– Несомненно страдают! Но, пожалуйста, приходи, Делия.
– Что мне следует надеть?
– Все, что захочешь. Мы с Иви наденем длинные вечерние платья, не опасаясь жары – Басквош-мэнор полностью оснащен кондиционерами. Ра и Руфус облачатся в черные брюки и свитера, Боб Тирни – в смокинг, Николас Греко будет выглядеть как реклама Сэвил-роу[14]. Моя банда будет одета попроще и преимущественно в белое – немой протест против того, что их заставили прийти.
В результате этого ленча Делия изнемогала от любопытства и, конечно же, согласилась, сообщив о своем решении секретарю. Детектив обшарила несколько своих шкафов в поисках чего-нибудь интересного, что подошло бы для этого, судя по всему, беспредела портновского искусства и стиля. Она нуждалась в приятном времяпрепровождении, ей было необходимо отвлечься.
Напряженное расследование дела Женщин-теней так и не обернулось успехом. Сделавший портреты фотограф не обнаружился: теперь фотоателье имелись лишь у признанных мастеров и отыскать одного из многочисленных вероятных дилетантов практически невозможно. Ведь любой потенциальный художник мог позволить себе купить превосходную однолинзовую зеркалку и дать рекламное объявление в «Желтых страницах». Разница в ценах на свадебные фото между одним из таких предприимчивых фотографов-любителей и признанным профессионалом медленно вытесняла последнего с рынка. Так что большую часть времени Делия потратила на обзванивание этих так называемых фотографов из «Желтых страниц». Некоторые из них даже пришли в здание окружной администрации взглянуть на портреты, но никто не признался в том, что их сделал.
Прибыв на место в своем красном «Мустанге», Делия обнаружила, что места для парковки располагались на внушительной территории поместья. Это была широкая гудроновая площадка, расчерченная белыми линиями и так удачно укрытая за высокой живой изгородью, что оказывалась вне поля зрения из разбитого рядом ландшафтного сада того типа, который не требует внимания и сосредоточенной работы специалиста: лужайки, кустарники, редкие деревья. Когда-то Басквош-мэнор, стоящий на гребне мыса между небольшой Басквош-бей и Миллстоун-Бич, был окружен участком в десять акров, но на стыке девятнадцатого и двадцатого столетий угодья были разделены, и четыре акра распроданы участками по одному акру. Сам дом был громадный, хотя мансардные окна третьего этажа заставляли предположить, что там располагалось помещение для слуг, поэтому на долю семьи оставалось самое большее два лестничных пролета. Делия прикинула, что, исключая третий этаж, первоначально тут могло располагаться примерно пятнадцать спален.
Детектив больше привыкла видеть тыльную сторону Басквош-мэнор, потому что та выходила на Миллстоун-бич, где на береговой линии стоял ее дом. С тыла особняк представлял собой гораздо менее приятный вид, включающий в себя уродливое множество покатых крыш, напоминающих кинотеатральный комплекс в торгово-развлекательном центре. От Иви Делия узнала, что крыши обладали столь значительными размерами из-за расположенного внутри театра и, главным образом, из-за гигантской сцены. Сам дом был выстроен из известняковых блоков и щедро оснащен высокими, широкими окнами. Где ему самое место, решила Делия, так это в Ньюпорте, на Род-Айленде[15].
Внутри дом обнаруживал уникальный взгляд и вкус своих владельцев, и то, что при меньшем понимании и вкусе казалось бы вульгарностью, здесь было поднято на уровень роскошного величия, от которого захватывало дух. Если бы Делия только знала, что каждый предмет мебели и каждая портьера когда-то служили украшением какой-нибудь бродвейской сцены в те дни, когда бутафория делалась по особому заказу мастерами высокого класса и использовались исключительно наилучшие материалы. Богатое цветовое оформление выглядело роскошно. Тут были кресла в форме сфинксов, львов и крылатых ассирийских быков; стены оказывались обширными зеркалами, которые своими многочисленными отражениями проникали почти в бесконечность. Одна комната была полностью выложена розовой кованой медью. Разинув рот, Делия шагала по мраморным или мозаичным полам, пялясь на бесценные персидские ковры, и спрашивала себя, уж не попала ли она в зазеркалье, в иную вселенную. Не сказать, что она была незнакома с богатыми убранствами или с дворцами-усадьбами, но тем не менее чувствовала, что Басквош-мэнор – это невозможная фантазия.
Нос Делии оказался почти на уровне пупка Ра Танаиса; ей пришлось запрокинуть голову далеко назад, чтобы увидеть его лицо, озаренное изнутри тем, что она приняла за теплые, дружественные эмоции. Он подал детективу изящный хрустальный бокал белого вина; пригубив, она поняла, что вино отменное.
– Дорогая, вы великолепны! – воскликнул он. – Как посмела Иви вас прятать? Идите, познакомьтесь с Руфусом.
Тот уже поджидал ее, и при виде гостьи на его красивом лице нарисовалось остолбенелое выражение. Слои оборок из органзы красновато-лилового, кислотно-желтого, оранжевого и розового цветов. Ошеломленный, он споткнулся.
– Делия, дорогая, это моя вторая половина, Руфус Ингэм. Руфус, это подруга Иви Делия Карстерс. Разве она не великолепна?
– Никогда не меняйтесь! – выдохнул Руфус, целуя ей руку. – Это платье
– Швейный квартал в Нью-Йорке[17], – сказала Делия, сияя, – но как только я привожу вещи домой, я разрываю их на части и делаю более интересными.
– В этом весь фокус. Что за взгляд у вас – полностью индивидуальный! Никто другой никогда не смог бы иметь успех в этом платье, но вы покоряете его, как Мерман[18] песню. – Он улыбнулся, лаская ее взглядом. – Дорогая, очаровательная Делия, вы знаете здесь кого-нибудь?