Вдруг Тэсса открыла дверь, выскользнула из машина и покопавшись в карманах джинс, вытащила целый ворох долларов.

— Вот, возьмите!

Я благодарно закивал как болванчик, засовывая баксы за пазуху.

— Тэсса! Что ты творишь? — миссис Харпер все никак не могла угомонится — Он же их пропьет!

— Элизабет, пошли — Кристофер потянул жену за локоть в сторону парикмахерской.

На следующий день с утра у меня было первое заседание по дееспособности. Проходил он в балтиморском суде и председательствовал молодой белый судья лет тридцати пяти.

— Спокойно отвечай на все вопросы достопочтенного Бакли — инструктировал меня Штаймайер перед началом — Не торопись, если нужна пауза в слушаниях, скажи, что нужно в туалет. Судья сделает перерыв и я тебя проконсультирую. Предварительно я с Бакли говорил, ситуация ему в целом понятна.

— Итак, слушается дело Уолш против Уолшей — достопочтенный тихонько стукнул молотком, уставился в документы. Потом поднял взгляд на нас, перевел его влево.

— А где вторая сторона?

Секретарь-стенографист — молодая темнокожая девочка — встала, принесла к судейскому месту какой-то документ.

— Ваша честь — Штайнмайер тоже встал — Мы уведомляли родителей Питера о слушаниях, но они как видите, не пришли.

— Я вижу — с иронией произнес судья — Вот тут у меня заявление от мистера Уолша о том, что его жена в больнице, а сам он работает и не может прийти в суд.

— Он мог бы нанять адвоката представлять его интересы — пожал плечами Штайнмайер.

— Откладывать слушания я не буду — Бакли открыл папку с документами, начал их быстро просматривать — Задам вашему подопечному несколько вопросов и вынесу решение.

— Да, так будет замечательно.

— Итак, Питер, расскажи коротко о своей жизни и том прискорбном инцеденте, что случился месяц назад. Помни, что врать нельзя — в суде ведется протокол заседания!

Я встал, еще раз представился. Поправил красивый галстук, рассказал о своих взаимоотношениях с Дэвидом. О его преследовании меня, упомянул сахар в топливном баке Форда.

— Да, копия полицейского протокола есть в деле — покивал судья.

Дальше с дрожью в голосе описал нападение в доме, смерть брата.

— Он точно был больной на всю голову — заключил я — Его надо было лечить.