— Берусь и двадцать выцарапать. Но надо на них нажать.

— Как?

— Дать рекламу по телевидению о поиске раковых больных для присоединения к коллективному иску. Чем больше тело иска, тем страшнее будет табачникам. Но сам понимаешь… нужны деньги.

— Хорошо — я похлопал себя по пиджаку — Чековая книжка дома осталась.

— Это не горит. А личные вещи тебе привезут.

Перед отелем, мне тоже пришлось ждать в машине пока Штайнмайер уладит все дела с заселением. Я вышел только тогда, когда он вернулся за мной. Мы на лифте поднялись в среднего размера номер. Он сказал мне позвонить кому — нибудь знакомому и предупредить о ситуации — школу он брал на себя. Я разумеется, выбрал Тэссу.

— Поверить не могу, что это все с тобой случилось! — после долго молчания дрожащим голосом произнесла девушка. И тут же закричала — Включай скорее телевизор! Про тебя говорят.

Я бросил трубку, начал щелкать пультом. На одном из местных каналов, действительно, показывали школьные фотографии — мою и Дэвида. Ведущий рассказывал об убийстве в тихом Тоусоне.

— Все, история выплыла — вздохнул Штайнмайер — Теперь сиди тихо, не высовывайся.

Адвокат ушел, а я заказал обслуживание в номер. Мне принесли бургер и картошку-фри, я достал из мини-бара бутылочное пиво.

Не успел я поесть, как приехал один из помощников ДеАнжелиса. Он привез коробки, в которых была одежда: несколько костюмов, нижнее белье, брюки, и ещё много вещей. Парень рассказал, что мой дом сейчас в ужасном состоянии. Копы перерыли всё, выискивая оружие, ножи, пушки и что-угодно, что связывало бы меня с Дэвидом. Что хуже, что перед тем, как тело унесли, люди разнесли кровь по всему дому. Также ему пришлось наорать на репортёра, который, игнорируя запреты, вломился в дом и пытался сфотографировать рисунок мелом на полу в том месте, где лежал брат.

Во вторник пришло сообщение от Джека: районные правоохранительные органы не собирались выдвигать мне обвинения. Они проверили и убедились, что Дэвид был психически больным. Они также выяснили, что его нож был куплен нашей матерью год назад в качестве подарка ему на Рождество! Охренеть! Меня чуть не зарезали подарком мамы. Желание звонить родителям резко пропало.

Зеленый Бьюик у дома тоже оказался новой маминой машиной, которую она разрешала водить брату.

Когда я второй раз набрал Тэссе, та внезапно спросила меня, могла ли наша мать знать, что замышляет Дэвид. Тут явно слышались какие-то наводки, которые ей дали родители.

Я ответил, что нет. Это было чересчур даже для моей матери. Хотя тот факт, что мы подняли этот вопрос, сам по себе был ужасным.

Полицейские освободили дом, и я поискав в Желтых страницах контакты ремонтников, позвонил им с просьбой поменять линолеум на кухне. Тэсса не должна была видеть кровавых следов. Я также позвонил в службу уборки. Тяжелый разговор состоялся с владельцем квартиры. Он хотел разорвать договор аренды, но я пообещал подать на него в суд — имена моих адвокатов произвели на него впечатление и он передумал. А также согласился на мой вариант ремонта. Правда, пришлось накинуть арендной платы.

Переполох в СМИ продолжался. ДеАнжелис и Штайнмайер решили собрать пресс — конференцию в одном из залов Хаятта.

— Питер, тебе предстоят тяжелые пару часов — адвокаты явились ко мне ни свет ни заря — Хорошо бы в зале был человек, которому ты можешь доверять.

— Моя девушка Тэсса подойдет?

— Да. Мы ее аккредитуем как журналистку, чтобы вас никто не мог связать.