— Нет, стой! — Это был голос Кейси.

Ее лицо, как маятник, пронеслось рядом со мной. Она смотрела перед собой широко раскрытыми голубыми глазами, но не разжимала хищной, обжигающей хватки.

— Перестань! Ей же больно! — крикнула она.

У меня в голове промелькнуло воспоминание: как я держу в ладони холодное, гладкое сердечко.

Амулет.

Только он мог меня спасти. Я заколотила рукой по полу, как бьется о землю рыба, которую только что вытащили из воды. Наконец я задела свитер, оставленный на полу. Потянулась к карману и почувствовала под пальцем шелковую ленту.

Я схватилась за нее. У меня перед глазами стало темнеть. В висках застучало с ужасной силой.

Я уже почти сдалась, но тут почувствовала под пальцем гладкий металл. Я схватила амулет и изо всех сил ударила им по руке Кейси. Она тяжело вздохнула и выпустила мое плечо.

Мне в легкие снова устремился воздух.

Свистящее биение в висках утихло. Я услышала, как всхлипывает Кейси. Она лежала на полу где-то в метре от меня и прижимала руку к телу.

Я обернула ленту вокруг запястья и изо всех сил замахнулась. Амулет коснулся голой ноги Кейси.

Она вскинула голову, посмотрела на меня изумленными глазами, а потом обмякла и, потеряв сознание, боком упала на ковер.

Каждый вдох царапал мое горло, словно наждачная бумага.

Нужно позвонить Меган. Нужно позвать маму. Но я тоже теряла сознание.

Меня окутала темнота.

25

Я запираю на замок заднюю дверь. Закрываю все окна. Я уже задернула шторы. Она мне приказала.

— Мамочка, — говорит Меган. — Я есть хочу. Меня раздражают ее слова. Я же занята — разве не видно?

Но потом я оборачиваюсь к ней, и внутри у меня теплеет. Я становлюсь на колени рядом с ней и беру ее за ручки.

— Извини, малышка, — обращаюсь я к ней. — Я сейчас закончу, а потом мы перекусим, хорошо?