Лицо приговоренного перекосилось от боли и страха.

— Самое смешное — продолжала Илта, — те, кому ты служишь, не оценят твое самопожертвование. Тебя использовали и выбросили, как рваный башмак, твои друзья сбежали, а отвечать будешь ты. Пари держу, что Советы не предупреждали, что могут бросить тебя подыхать в куче собственного дерьма. Расскажи, что знаешь — и тем облегчишь свою участь. Будешь говорить Чен?

Плененный китаец затравленно посмотрел на нее и обреченно кивнул. Илта улыбнулась, достала сигарету и, прикурив от углей костра, пустила струю дыма, прогоняя спускающихся на них полчища насекомых.

— И не вздумай врать, — почти доброжелательно сказала она, — я ведь все равно почую ложь. И тогда ты точно пожалеешь, что родился на свет.

Китаец разлепил опухшие губы и слабым голосом начал говорить.

Илта зевнула, ерзая на кресле и с трудом сдерживая желание сомкнуть глаза. С тех пор как пропала Наташа, прошло трое суток, за которые куноити удалось поспать от силы часа два. Как раз сейчас она хотела немного отдохнуть, однако неожиданно Сиро Исии, вызвал ее для доклада — ночью, по своей всегдашней привычке. О пропаже пленницы «папаша» узнал еще в Синьцзине, где по приказу генерала Ямады несколько дней читал лекции высшим чинам Маньчжурской Императорской армии. Вернувшись в Хабаровск, Сиро Исии приказал Илте явиться в гостиницу, в которой остановился сам. По прибытии куноити узнала у адъютанта, что «его превосходительство» сейчас занят и просит ее обождать внизу. Выглядело это явным издевательством, однако Илта и не ожидала ничего другого — сейчас она была не в фаворе у начальника «Отряда 731».

Ныне посланница «Кокурюкай» изнывала от недосыпа на одном из мягких диванов в холле «Астории»- лучшей из гостиниц послевоенного Хабаровска. Интерьер тут был побогаче «Даурии», однако Илта почти не замечала окружавшей ее роскоши, также как и портье-японца, с интересом рассматривавшего девушку.

С ведущей со второго этажа мраморной лестницы послышались женские голоса, шутки, смех. Илта вскинула голову — кому кроме нее не спится в четыре часа ночи?

Оживленно что-то обсуждая, по лестнице спускались три молодых женщины в роскошных нарядах. Уже по ним можно было догадаться о роде их занятий, даже если бы Илта и не знала одну из девушек — изящную японку в разноцветном кимоно и похожим на маску набеленным лицом. Накрашенные алой помадой губы, изогнулись в улыбке при виде Илты. Та улыбнулась в ответ — Юрико Камасита, одна из самых шикарных юдзе Маньчжоу-го, чьи услуги могли позволить только высшие чины Квантунской армии. В умении вести беседу, слагать стихи, исполнять традиционные танцы Юрико не уступала гейшам, за особую плату выполняя и сексуальные услуги, порой весьма замысловатого свойства. Илте не раз доводилось иметь дело с Юрико — и по работе и ради удовольствия.

Вторая проститутка была красивой, но мало чем примечательной китаянкой, а вот третья невольно привлекла внимание Илты: высокая стройная блондинка, в шелках, кружевах и мехах, с жемчужным ожерельем на изящной шее. Точеный аристократический профиль, тонкие кисти и пальцы рук, слегка презрительный взгляд огромных серо-зеленых глаз — в этой девушке за версту чувствовалась порода. Илте знала, что в борделях Шанхая и Харбина, не так уж и редко попадались дочери русских дворян, не нашедших себе средств к существованию и вынужденных перебиваться подобными заработками. Однако у тех дворянских дочек, с кем имела дело куноити, не было и половины такого высокомерия, которое излучало, казалось, все существо этой девушки. Если она и была проституткой то самой, что ни на есть «элитной».

Заметив любопытство девушки в потрепанной японской форме, блондинка ответила ей взглядом полным ледяного презрения. Ее губы шевельнулись, будто «дворянка» собиралась сказать какую-то колкость, однако Юрико торопливо что-то прошептала на ухо блондинке. Глаза той округлились и она бросила менее надменный взгляд, в котором смешались интерес и легкий испуг. Илта усмехнулась — будь у нее больше времени, она бы с удовольствием разъяснила аристократке кто тут настоящая «элита».

Вслед за девушками появилась еще одна фигура, завидев которую Илта подкинулась с дивана, уже не обращая внимания на шепчущихся проституток. С одной русской блондинкой она уже связалась — да так, что непонятно как все это расхлебывать.

— Его превосходительство Сиро Исии, ждет вас — произнес адъютант.

Илта кивнула и двинулась вверх по лестнице, краем уха отметив, что шепоток девушек стал оживленней — похоже, они вернулись как раз оттуда, куда направлялась куноити. Сиро Исии явно высказывал ей свое нерасположение, соизволив принять агента «Кокурюкай» только после шлюх. Интересно, его адъютант тоже принимал участие в веселье или ждал под дверью? Скорей второе — о Сиро Исии рассказывали много пикантных историй, но в них ни разу не упоминались его пристрастия к распространенному в самурайской среде пороку.

Подобные мысли помогали Илте отвлечься от предстоящего, судя по всему, очень жесткого разноса. Они поднялись на второй этаж и, пройдя по коридору, остановились перед одной из комнат. Адъютант позвучал и, дождавшись нетерпеливого отклика, распахнул дверь.

— Прошу, — произнес он. Илта небрежно кивнула и шагнула внутрь.

Чем бы не занимался Сиро Исии с тремя девушками, на его внешнем виде это никак не отразилось. «Папаша» был одет в мундир генерал-лейтенанта японской армии, застегнутый на все пуговицы, как на параде. Обычно в таком виде он появлялся в Большом лекционном зале «Отряда 731», где он, расхаживая по сцене, рассказывал подчиненным о значимости их работ для Японской империи. Точно также он мерил сейчас шагами номер и, сидящая на аккуратно прибранной кровати Илта, невольно хмыкнула, представив, как Сиро Исии всю ночь читает лекции о методах бактериологической войны трем проституткам. Ухмылка исчезла с лица девушки также быстро, как и появилась — сейчас точно было не время для шуток.

— Я очень разочарован в вас, Илта, — «сан» куда-то исчезло, — вашим непрофессионализмом и легкомыслием. Я поверил вам, позволив испытать ваши методы на этой русской сучке — и каков результат? Очутившись поблизости от советской территории, она сбегает, воспользовавшись вашей пьяной распущенностью! И ее трудно винить — грех не воспользоваться таким случаем. Вы и только вы виноваты в том, что важнейшие научные сведения потеряны для нас — теперь большевики, разумеется, примут все меры, чтобы информация о «Плеяде» не досталась Японской империи. Думаю, что в скором времени они переведут свой Центр куда-нибудь на Урал, — опять-таки из-за вашего проклятого чистоплюйства. Нужно было сделать из этой лицемерной твари «бревно»- пусть она и подохла бы, но перед этим мы выколотили из нее все, что она знает. Но я поверил вам — и вот результат! Мне придется писать рапорт генералу Ямаде и поверьте — я не стану вас выгораживать. Можете делать харакири — после того, как командование узнает о вашем проступке участь «бревна» покажется вам не самой страшной.

Сиро Исии продолжал изрекать свои обвинения, угрозы и зловещие намеки, меряя шагами комнату. Илта прекрасно понимала его состояние — как бы он не пытался представить сейчас Илту единственной виновницей происшедшего, вопросы у армейского командования возникнут не только к ней, но и к «его превосходительству». Вряд ли генерал-лейтенант жаждет давать на них ответы и сейчас, пока он устраивал разнос Илте, его изворотливый ум одновременно упорно искал выход.

— Это не первый ваш провал во всем этом деле, — продолжал Сиро Исии, — но там, в Чите и впрямь были экстремальные обстоятельства. Теперь я ясно вижу, что дело не в них, что вам изначально нельзя было поручать эту миссию. Сейчас, когда эта девчонка сбежала…