Едва не рявкаю на них, но знаю, что это моя вина. Не их. Вместо этого сухо замечаю:
– Каталина – моя почетная гостья, и относиться к ней нужно соответственно.
Аннис бледнеет.
– Простите, сир. Я не знала. Знай я…
– Сам виноват, – перебиваю я. – Проследи, чтобы это не повторилось. Вы ее хоть кормили?
– Конечно. – Делла отшатывается, будто от удара. – Мы же не чудовища.
Аннис выглядывает из-за спины Деллы.
– Мы давали ей простой хлеб, – любезно добавляет она.
Простой хлеб. С Каталиной целую неделю обращались, как с пленницей, а я об этом даже не знал, потому что не присутствовал. Был так озабочен тем, чтобы установить дистанцию между нами – между ней и тем, кем становлюсь, когда оказываюсь рядом, – что даже не задумался о последствиях.
Мне некого винить, кроме самого себя.
– Приготовьте нормальной еды, – цежу я. – Аннис, подготовь для нее другую комнату.
Не могу винить их за нерешенный вопрос с одеждой, как и за то, что они неверно поняли причины появления Каталины. Здесь нет подходящей для человека одежды. Мы используем наряды только по особым случаям, но только для тех, что проходят не под водой. Это традиция, сохранившаяся с тех времен, когда мы свободно скрещивались с людьми. Они странно относятся к наготе.
Возвращаюсь тем же путем, думая только о том, как все исправить. Придется попросить Эмбри, чтобы принес больше одежды. Я так рассеян, что не сразу замечаю Раману в коридоре.
Похоже, он рад видеть меня не больше, чем я его.
– Она хочет остаться.
– Почему?
Спрашиваю, не успев одуматься. Конечно, я хочу, чтобы Каталина осталась. Если уйдет, потеряю все, за что боролся ради Эмбри. А вместе с тем заставлю народ признать демона-торговца предводителем. Не хочу такого исхода.
А еще… не хочу, чтобы Каталина уходила.