– Это перо Громовой птицы, – сказал Атлатль, прекрасно понимая, что ему никто не поверит. И все же перо в его волосах напоминало, что он должен говорить только правду.

– А еще ты убил короткомордого медведя, – недоверчиво промолвил главный старейшина. – Для того чтобы сделать это, нужны три или четыре охотника.

– Да, я убил короткомордого медведя, – кивнул Атлатль.

С холма донесся смех.

Банти обратился к главному старейшине:

– Если вы решите, что нет достаточных оснований для того, чтобы признать его виновным, тогда будет наказан Пауоу, потому что люди всегда выбирают ту или иную сторону. И обязательно найдутся те, кто будет ут верждать, что Пауоу солгал старейшинам. И все же перед вами стоит мальчик-калека, который заявляет, будто убил короткомордого медведя. Кому вы будете верить? Пауоу, которому суждено стать вождем благодаря своим охотничьим заслугам, или мальчику-калеке, который всегда завидовал Пауоу?

Атлатль не сомневался, что, как бы ни рассудили старейшины, Пауоу всегда будут считать честным человеком. А его самого всю оставшуюся жизнь называть лжецом и выдумщиком, который из зависти пытался убить своего двоюродного брата. Даже если старейшины не вынесут Атлатлю приговор об изгнании, он все равно станет изгоем в своем собственном племени.

Юноша думал, что есть только один способ все изменить, но действовать нужно было немедля, пока здесь собрались представители всех племен.

– Я убил короткомордого медведя, – повторил Атлатль громко и решительно. – Одним броском копья.

Он надеялся, что такое заявление раззадорит Банти. И это сработало.

Шаман так сильно рассмеялся, что снова закашлял, потом сплюнул и произнес:

– Видел я, как ты пытался метать копье! Сомневаюсь, что с твоей ногой тебе хватит сил проткнуть им лепесток цветка.

Атлатль повернулся к главному старейшине:

– Я говорю правду.

– Но твоя нога, – заметил старейшина не так строго. – Как же ты сможешь…

– Вот так, – сказал Атлатль.

Он наклонился к лежавшим у его ног свертку, сумке с орудиями, копью и копьеметалке, а потом выпрямился, держа копье в одной руке и копьеметалку в другой. Одним плавным движением юноша вложил копье в желоб копьеметалки.

Взявшись за рукоять, Атлатль согнул руку в локте. После сотен бросков он научился удерживать правую руку на уровне глаз, чтобы наводить передний конец копья точно на цель.

На этот раз мишенью выступал не разъяренный короткомордый медведь. На стойбище за спинами старейшин висела распростертая на деревянной раме туша оленя. Даже лучшие охотники не смогли бы добросить туда копье. В нее-то и прицелился Атлатль.

Рассердившись на Пауоу, на Банти и на то, что все его постоянно недооценивают, Атлатль метнул копье со всей силы. Из-за охватившей его злости он очень сильно сосредоточился, ни секунды не сомневаясь, что попадет в цель.