– А я все слышу! – закричала из кухни бабушка. – Дорогая, не слушай этого старого дурня, проходи, сейчас все будет!

– Как что-то ей говоришь, вечно ничего не слышит, а как не надо, слух прорезается почище, чем у иного музыканта, – хитро прищурился дедушка. – Ну, иди, не буду мешать, знаю, вам, девчонкам, нужно посплетничать.

– Спасибо! – Анна чмокнула довольного деда в морщинистую щеку.

Если честно, она слегка завидовала бабушке. Если у папиных родителей случались между собой споры и неполадки, мамины жили душа в душу, до сих пор дружелюбно подшучивали друг над другом, и надо быть дедушкой, чтобы называть девчонкой свою жену, такую строгую и серьезную на первый взгляд, с тщательно уложенными седыми, без всяких прикрас, волосами.

Стряпня у бабушки и вправду шла полным ходом. На столе стоял только что испеченный пирог. Даже не заглядывая под закрывавшее его полотенце, Анна знала, что он украшен фирменными «елочками», нарезать которые из теста бабушка учила внучку, когда той было еще лет пять.

– Сейчас мясо потушится, хоть поешь. – Бабушка с явным неодобрением оглядела тощую фигуру внучки. – Они тебя там совсем не кормят, что ли? Приходи к нам отъедаться, и Алекс будет рад.

– У тебя недолго и толстухой стать. – Анна села за стол, с наслаждением вдыхая исходящий от пирога кисловато-сладкий запах. – Толстых никто не любит.

– А тощих? – словно невзначай спросила бабушка, умевшая одним словом припечатать кого угодно, даже родную внучку.

Анна смутилась.

– Почему бы и нет? Может, я еще за принца замуж выйду? – попыталась отшутиться она, в то же время надеясь на известное выражение, что в каждой шутке бывает доля шутки.

– Это еще нужно посмотреть, что за принц. – Бабушка, хотя и продолжала ловко шинковать морковь, всегда была на страже. – Вот был у твоей мамы поклонник. Весь несчастненький такой, страдающий, с высокими идеалами свободы. Она его жалела, а я, как увидела его, сразу сказала, что толку от него не будет. Так и вышло. Он у нее потом денег занял и с концами пропал. Вот ведь мужчины пошли! – Бабушка досадливо плюнула.

– А у мамы было много поклонников? – поинтересовалась Анна, поставив локти на столешницу и опершись подбородком на сложенные руки.

– Я же тебе уже рассказывала. – Бабушка взглянула на внучку и ссыпала ровненькие полукружья моркови в сковороду. – Вокруг нее всегда всякие вились. Даже один потомственный сэр, впрочем, слегка двинутый. Она как солнце была. Когда в хорошем настроении, все вокруг нее улыбаться начинали.

Бабушка замолчала, а плечи вдруг опустились, словно на них навалилась тяжесть прожитых лет.

– А спортом мама занималась? – спросила Анна поспешно, надеясь немного разогнать тяжелые воспоминания.

– Да. – Бабушка быстро провела рукой по лицу, так и не обернувшись к внучке. – Ты вся в нее. Она была очень перспективной, одно время серьезно занималась верховой ездой и победила в нескольких соревнованиях. А потом они с твоим отцом поженились, вскоре она тобой забеременела…. Но что это я? – Бабушка кинулась к холодильнику, извлекла пакет молока и принялась наливать в кружку, которую держала специально для внучки, с изображением смешной девчонки-принцессы. – Ешь пирог, пока горячий.

– Разве можно сначала сладкое, а потом мясо? – удивилась девушка.

– Нужно. Ведь так вкуснее, – пожала плечами бабушка, ставя перед ней холодное молоко и отрезая огромный кусок аппетитно пахнущего пирога, от одного запаха которого рот наполнялся слюной.

– Бабушка, а у мамы были… какие-нибудь особенные способности? Тебе никогда не казалось, что она слегка не такая, как обычные люди? – решилась Анна на главный вопрос.

– Это как в новомодных фильмах? Превращаться в кого-нибудь, летать или бегать с ушами и в латексном костюме? – осведомилась бабушка иронично, при этом умудряясь не смотреть Анне в глаза.