Я хотела ответить, что угождать мне не стоит, но Матвей в этот момент достал телефон. Его лицо тускло осветила подсветка экрана.

Я догнала Вову с Соней и зашагала в ногу с Авериной.

– Как ваши репетиции? – спросила Соня у меня. Я покосилась на брата. Матвей недолго плелся позади – догнал меня. Теперь шел рядом с Вовой и о чем-то с ним беседовал.

Удостоверившись, что брат нас не слушает, я проговорила:

– Отлично! Через неделю уже выступление.

Матвей снова отстал – задержался рядом с уличными музыкантами, чтобы бросить деньги в стоящую на асфальте коробку.

– А целуется он как? – не унималась Соня. – Это ведь вы тоже уже отрепетировали?

Я снова взглянула на Вовку. Брат замедлил шаг, дожидаясь Матвея, сказал ему что-то, и парни рассмеялись.

– Говори об этом тише! – шепнула я Соне, дернув ее за рукав кардигана.

– А что такого? Все взрослые люди. Ну так что? Наш школьный принц классно целуется?

Мне оставалось только неоднозначно пожать плечами.

– Наверное… Мне не с чем сравнивать.

– Серьезно? – удивленно подняла брови Соня. – Ты что, до Давида ни с кем…

Я надеялась, что до набережной мы дойдем как можно скорее и мне удастся утопиться в Неве, чтобы избежать неловких разговоров. Или утопить в реке Аверину, чтобы не лезла с глупыми вопросами. Я, проигнорировав, ушла немного вперед, но Соня меня догнала и взяла под руку.

– Нужно устроить сравнительный анализ, – серьезно сказала Соня.

– Совсем сдурела? Ничего не нужно. И перестань, ты меня смущаешь этими разговорами!

– О чем шушукаетесь? – спросил Вова, поравнявшись с нами и вновь взяв Аверину за руку.

– Да так, ни о чем, – ответила Соня, улыбаясь мне.

– Ты, Вова, не хочешь ни с кем поцеловаться, кроме Сони? – предложила я. – Для сравнительного анализа.

– Чего-о? – вытянулось лицо у брата. Вовка с опаской посмотрел на Аверину, но та только звонко рассмеялась.