— Не надо, милая. Ты гостья, да и устала с дороги. Садись, отдыхай. У меня разносолов-то немного, справлюсь. А ты, Олежа, тащи из холодильника графинчик. Ты его знаешь, он у меня все тот же, уже сорок лет ему.
Олег кивнул и с готовностью распахнул старенький, но удивительно чистенький и блестящий холодильник «Юрюзань». На боковой полочке действительно стоял граненый хрустальный лафитник с тяжелой квадратной пробкой, почти до краев наполненный малиновой жидкостью. В нос сразу ударил крепкий запах смородины и мяты. Олег снял графин с полочки.
— Что-то еще, теть Валь?
— Огурчики возьми малосольные, они в полосатой крынке. У меня в погребе целая бочка, а эти я вчера засолила. Сегодня уже готовенькие, к картошке в самый раз будет.
Олег взял крынку и вместе с лафитником отнес на стол. На плите уже заливался свистом чайник. Мать с отцом когда-то дарили тетке самовар, настоящий, шикарный, расписанный под хохлому, но почему-то он у нее не прижился. Так и стоял на тумбочке, как украшение. А кипятила чай она в древнем чайнике, которому сносу не было и свисток работал исправно.
— Вот вам и супчик, и картошечка. Хлебушек свежий вчера завезли, ты, Олежа, такой любишь, я знаю. — Тетя Валя поставила на середину стола плетеное блюдо из соломки с крупно нарезанными ломтями ржаного хлеба. — Ну, Олежа, наливай. Выпьем за встречу.
Олег разлил темную жидкость по рюмкам. От тарелок с бульоном валил ароматный пар, в большой глиняной миске оплывало сливочное масло, растекаясь желтыми реками по посыпанным мелким зеленым лучком картофельным бокам. В животах у всех троих немедленно заурчало. Рюмки сдвинулись с мелодичным звоном.
— За встречу, за знакомство, — торжественно повторила тетя Валя.
В ушах у нее мелко подрагивали дешевенькие сережки с прозрачными камешками.
— За встречу, — сказала Наташа.
Щеки ее, по обыкновению, пылали. Олег выпил и сразу зачерпнул ложкой суп. Лицо его тоже мгновенно разгорелось. Тетка с удовлетворением смотрела, как он ест.
— Ну вот, порозовел, на человека стал похож. Кормить бы тебя так каждый день. А то что ты там ешь, в своей Москве? Знаю я эти ваши пиццы, да как их еще там называют, эти, из сырой рыбы да водорослей…
— Суши, — с улыбкой подсказала Наташа.
— Вот-вот, суши, будь они неладны. От них, говорят, в животе червяки заводятся. — Теткино лицо скривила брезгливая гримаса. Она строго взглянула на Наташу. — Ты, поди, этим его и кормишь? Не готовишь нормальную пищу?
Та обиженно захлопала ресницами и открыла было рот возразить что-то едкое, но Олег поспешно перебил ее:
— Нет, тетя Валя, Наташа отлично готовит. Не хуже вас с мамой.
Седые брови старушки встали смешным домиком над переносицей.
— Ну уж не хуже мамы! — недоверчиво произнесла она. — Я-то ладно, мне у плиты стоять лень, но мать твоя, та знатная повариха была. С ней никто не сравнится. Да и не поверю я, что молодежь сейчас умеет готовить. Привыкли на всем готовом, небось не знают, что такое борщ да котлеты.
— Знаю я, что такое борщ и котлеты! — сердито проговорила Наташа и даже вилку отложила от злости.
Олег понял, что сейчас разгорится скандал. Тете Вале Наташа явно не нравилась. Почему — понять не мог. Возможно, это была обычная женская ревность, тетке неприятно видеть женщину рядом с любимым племянником. А может, она интуитивно чувствовала ее мошенническое прошлое и то, что из-за нее Олегу грозит опасность? Так или иначе, нужно было срочно спасать положение.