— Эрих, — руководила с телеги моими действиями Ана, — скажи ему, что дорога — не самое лучшее место для сна…

— Боюсь, — деревянной походкой я отошел от лежащего и подошел к ней, — что он не спит…

— В смысле?

— В смысле: он мертв.

Теперь мы сгрудились над неожиданным подарком судьбы втроем.

— Может быть, он еще жив? — Ане просто было страшно находиться рядом с покойником, вот она себя и успокаивала. — Может, попробовать что-то сделать?

— Навряд ли, — засомневался я, — с таким неприятно-желтым лицом люди обычно не оживают…

На всякий случай мы проверили пульс, дыхание, потормошили его. Нет, человек был мертв, приступать к его реанимации было уже поздно.

— Как вы думаете, — принцесса шептала, как будто боялась разбудить его, — он сам умер, или его… или ему помогли?

— Сам, — веским тоном произнес мгновенно пришедший в норму Гратон, — ни крови, ни ран, ни следов удушья либо отравления.

— Тогда почему он умер посреди дороги? — ядовито поинтересовался я. — От старости?

— Нет, от старости этот человек умереть не мог, — начал разъяснять мне мое заблуждение сенатор, — он довольно молод…

— Я и сам вижу, что он молод. Что он, такой молодой, делает на дороге в мертвом виде?

Гратон внимательно осмотрел труп.

— Он лежит, — определил сенатор.

— Почему он разлегся именно здесь? — разозлилась принцесса, как будто это Гратон принес и положил его сюда. Положил…

— Постойте, — озвучил я свою мысль, — он, наверное, не здесь умер, его просто сюда положили…

— Ты что, думаешь, по местным обычаям так полагается, бросать покойников на дороге? — продолжала кипеть Ана.

— Не знаю, — пожал я плечами, — я в вашем мире всего неделю, в ваших обычаях не разбираюсь…

— А может быть его забыли? — предположил Гратон.