Да, но она ведь и в самом деле убила Ноя. Ее должны судить за это. Если не получится остаться здесь, чтобы умереть от жажды, можно рассчитывать на второй вариант — провести остаток жизни в тюрьме. Она чуть не нарушила правила и не произнесла это вслух. Вот бы полиция приехала прямо сейчас и забрала ее отсюда. Когда они придут, она натянет футболку на голову, и ей больше не придется смотреть на ту машину.

— Четвертое: один из нас или мы оба сядем в тюрьму. На год или, может, на пять, а то и на всю жизнь.

Сядет только она, она одна. С Алистером все будет в порядке.

— Пятое: любая щекотливая ситуация оставит меня без работы. Это пагубно отразится на имидже партии. И возможно, я больше никогда не смогу устроиться на службу.

Он поднял другую руку, чтобы продолжить счет. Его движения стали быстрее, а тон — жестче.

— Шестое: ты больше никогда не сможешь преподавать.

А, так вот почему изменились темп и тон: теперь он говорил о ней. Алистер злился на нее. Оно и понятно. Ведь это она убила его сына.

— Седьмое: тебя вообще больше никогда не допустят к работе с детьми, ни в каком качестве.

Ну и что с того? Все равно она умрет здесь, на этой насыпи. Правда, если умирать от жажды, то на это уйдет очень много времени. Дня два или три, она точно не знала. Если молиться, возможно, ветер изменит направление и пригонит огонь сюда, к ним.

Джоанна закрыла глаза и стала читать единственную молитву, которую смогла вспомнить.

Она открыла глаза. Ветер не услышал ее молитвы, пламя и дым были по-прежнему далеко. Огонь не поглотит ее.

Вместо этого она достанет из багажника пакет с логотипом магазина дьюти-фри, наденет его на голову и завяжет на шее шнурками от кроссовок.