– Кухарев! – крикнул я, обернувшись.

– Понял, ваше благородие! – козырнул прапорщик и, не слезая с лошадки, скомандовал: – Пушки в линию! По неприятелю залпом, – он сделал паузу, давая возможность артиллеристам выполнить команду и прицелиться. – Пли!

Орудия мы везли заряженными, фейерверкеры несли тлеющие фитили. Шестифунтовки выбросили из стволов огонь и дым, а вместе с ними – картечь. Она буквально смела синие мундиры с ближнего к нам фаса флеши. Окружавшие ее французы отшатнулись и развернулись к нам.

– Ро-о-та! – закричал Голицин. – В три шеренги стройся! Готовсь!

– Что он делает? – подскакал ко мне Буксгевден. – До неприятеля слишком далеко – не менее двухсот шагов. Сожжете заряды впустую.

– Не мешайте, ваше высокоблагородие! – процедил я сквозь зубы. – Вы просили помощи, мы ее оказываем.

В этот момент грохнул залп, следом – другой и третий. Стреляла первая шеренга, следующие передавала им заряженные ружья. Когда дым рассеялся, стало видно, что пули штуцеров и мушкетов нашли цели: у бруствера флеши валялось несколько десятков тел в синих мундирах. Ну, так вперед роты ставят лучших стрелков.

Французы заволновались, офицеры попытались выстроить их в шеренги. Так мы вам и позволили! Шестифунтовки, перезаряженные артиллеристами, дали новый залп. Картечь проделала в толпе синих мундиров зияющие бреши. Французы дрогнули и отхлынули от фасов.

– Вперед! Бей их, ребята! – заорал полковник и, вытащив из ножен шпагу, поскакал к флеши. Вот ведь идиот!

– Вперед! – закричал Голицын и со шпагой в руке побежал следом. За ним устремились егеря. Блядь! Два идиота.

Я побежал за ротой, крича: «Стой!». Но, захваченные порывом командиров, егеря не слушали. Одни, подлетев к флеши, ворвались в нее и заработали штыками. Другие занялись этим снаружи фасов. Я в эту мясорубку не полез. Стоял и смотрел, мысленно матерясь. К счастью, большинство французов успели убежать. Оставшиеся сопротивлялись слабо. Большинство бросили ружья и закричали: «Пардон!» Убивать их стали. Отвели в сторону и усадили на траве, приставив часового. Ко мне подошел сияющий Голицын.

– Победа! – заявил радостно. – Неприятель отбит, флешь взята.

– Потери? – спросил я.

– Всего восемь убитых, двенадцать ранены.

– Вы заслужили свой орден, Михаил Сергеевич, – процедил я. – Если повезет выжить, майор Спешнев подаст реляцию командующему. Я, в свою очередь, попрошу Семена Павловича отчислить вас из батальона.

– Отчего? – изумился он.

– За глупость. Мы могли расстрелять французов издалека, как сделали это в южной флеши. Ее взяли без потерь. А вы положили шестую часть роты своей мальчишеской выходкой. А ведь не первый день с нами и должны знать, как следует воевать.

– Избавьте меня, подпоручик, от ваших поучений! – вспыхнул Голицын. – В конце концов я старше вас чином.

– Чин не заменяет ума…

Я не договорил. Подбежал санитар.