Ему померещилось, или он действительно услышал, как совсем рядом с ним клацнули волчьи клыки?

– Ваше Высо… Вели… господин Ван, отпустите меня, – пытался воззвать к милосердию императора Чжи Мон, безуспешно дёргаясь в его руках и даже не пытаясь отмахнуться от чувства дежавю.

– Где ты был? – прорычал Ван Со, игнорируя отчётливую синеву кожи и набухшие сосуды в глазах своего бывшего советника и придворного астронома. – Тысячу лет! Где. Ты. Был?

– Я… был… не тут, – прохрипел вконец обалдевший от нехватки воздуха Чжи Мон.

Он царапал ногтями запястье Ван Со и совершенно по-рыбьи открывал рот в жалких попытках глотнуть воздуха. А почувствовав, как кровь угрожающе прилила к голове, издал сиплый свист, потому что на членораздельные звуки сил у него больше не осталось.

Император не рассчитал свою хватку. А может, как раз таки рассчитал.

Закатив глаза, Чжи Мон покорно приготовился к просмотру хроники своей жизни, которую обещают умирающим в преддверии конца. Интересно, с какого момента начнётся ретроспектива – мелькнуло у него где-то на краю меркнущего сознания.

Перед ним в радужных кругах уже замаячил знакомый портал, через который он больше никогда не сможет пройти, как вдруг Ван Со разжал пальцы.

Чжи Мон тут же мешковато повалился на пол. Запрокинув голову, он кашлял и глотал кондиционированный сухой воздух кабинета с таким наслаждением, словно это был утренний туман в хвойном лесу. А когда открыл слезящиеся глаза, то прямо перед собой, на расстоянии каких-то жалких сантиметров, увидел лицо императора, присевшего перед ним в пытливом ожидании. Обнаружив Ван Со настолько близко, Чжи Мон отпрянул, но, позабыв о стене, ощутимо приложился затылком о шершавый кирпич так, что прокусил губу.

Тёплый приём, нечего сказать!

А на что он, собственно, рассчитывал? На объятия и фанфары? После всего того, что натворил, а вернее, наоборот, – что не сделал?

Слизывая кровь с раны на губе, Чжи Мон сосредоточился на восстановлении дыхания, которое никак не желало приходить в норму. Знает ведь, на какие болевые точки давить, дьявол! Всегда знал. Наука генерала Пака, не иначе…

Ну за что ему всё это, Святые Небеса? Сначала поседел от нервов, затем чуть не покалечился, теперь его едва не придушили с последующим микросотрясением от удара. Что дальше? Четвертуют? Сварят в масле? Или просто снесут полыхающую огнём голову страдальца-астронома, оказав ему тем самым медицинскую помощь?

Чжи Мон разлепил мокрые ресницы, и замутнённый взгляд его наткнулся на висевшие на стене мечи.

Ну вот, пожалуйста! И за инструментами казни ходить далеко не надо. Всё к вашим услугам, как говорится.

Тем временем Ван Со, убедившись, что Чжи Мон функционирует, пружинисто поднялся на ноги и коротко кивнул в сторону кожаного дивана у противоположной стены, на которой располагалась коллекция дамаска.

Несчастный астроном, неловко поднявшись, проковылял к дивану. Разумеется, чёрному. Здесь всё было в мрачных тонах, в этом аскетичном кабинете без живых цветов, светлых красок, картин и плакатов на стенах, выложенных необработанным бурым кирпичом. Единственным украшением нарочито грубой кладки служило холодное оружие, которое, судя по грозному и потрёпанному виду, было далеко не декоративным.

«Действительно волчье логово», – невольно подумалось звездочёту-эстету.

И всё это: лабиринт узкого коридора с выключенными лампами, дальний тупик, острые плинтусы и клинки света в темноте – служило своеобразной охраной покоя императора, привыкшего к одиночеству и мраку, внутри и снаружи.

Был бы Чжи Мон в порядке, то ухмыльнулся бы подобным ассоциациям, что лезли сейчас ему в голову. Но горло немилосердно саднило, ныл палец на правой ноге, гудел ушибленный затылок, а прокушенная губа пульсировала болью с привкусом металла и вдобавок ко всему неимоверно хотелось пить.