– Господин звездочёт, – тоном прокурора пригвоздила она его к месту, наклонясь к нему через стол. – Мои видения о Кванджоне, о творимой им жестокости и зверских расправах – это ваших рук дело?

Ошеломлённый этим неожиданным поворотом, Чжи Мон открыл было рот, однако не сразу нашёлся с ответом, а Хэ Су продолжала напирать:

– Зачем, зачем вы это сделали, а потом убеждали меня не пытаться ничего изменить? Зачем показали мне его таким, толкнув меня в пропасть ужаса перед ним? Ведь в этих моих видениях он представал передо мной будущим кровавым императором-тираном, убивавшим своих братьев, племянников и других неугодных!

– Госпожа Хэ… – Чжи Мон настолько растерялся под шквалом её обвинений, что не сразу смог и слово вставить. – Госпожа Хэ, послушайте…

– Как вы могли, господин астроном или кто вы там на самом деле? – разошлась Хэ Су, энергично жестикулируя. – Из-за вас, из-за этих кошмарных видений в тот момент, когда другие наконец-то разглядели в четвёртом принце человека, я увидела в нём чудовище! И я столько раз ранила его этим! Он годами страдал из-за меня, из-за того, что я верила не ему, а тому, что вы вложили в мою голову! Как вы могли?

– Госпожа Хэ, я здесь ни при чём. Клянусь вам! – повысил голос Чжи Мон, вставая с дивана и шагая к ней. – Эти видения, ваши выводы и ваше изменившееся отношение к Его Высочеству – вот она, та самая воля Небес, что неподвластна ни вашим желаниям, ни моим, что бы вы там себе ни думали, и как бы я ни хотел что-то изменить. Услышьте меня наконец!

В то время как он говорил это Хэ Су, та пятилась от него, пока не наткнулась спиной на холодильник, непроизвольно закрываясь руками. Этот её беззащитный жест отрезвил Чжи Мона, и он прекратил своё наступление. Благо и ограниченное пространство кухни не позволяло.

– Но ведь если бы не мои видения, – лепетала девушка, вмиг утратив боевой пыл, – если бы я не поверила в то, что мне в них открылось о четвёртом принце, всё могло быть иначе.

– Не могло! – отрезал Чжи Мон, возвышаясь над ней. – В том-то и дело, что не могло, госпожа Хэ. Поймите же вы! Всё должно было идти так, как предначертано свыше, и ваши видения – это часть Небесного замысла, проявления судьбы, над которой вы изволили недавно шутить. Если хотите знать, если вас это хоть сколько-нибудь примирит с положением вещей, я скажу вам, что Ван Со тоже не верил мне. Не верил в судьбу, в звезду Короля, под которой родился, сопротивлялся воле Небес до последнего вздоха. Он шёл вперёд не благодаря, а вопреки. И быть может, именно это закалило его и сделало тем, кем он в итоге стал. Да, через страдания и преодоление! Но таков его путь, как и ваш, собственно. И ваше отношение к этому ничего не меняет. Оно меняет другое – меня…

Чжи Мон опомнился и оборвал себя на полуслове.

– Простите, госпожа Хэ, – покаянно проговорил он, сбавив децибелы и возвращаясь в облюбованный им угол у окна. – Мне просто очень хочется, чтобы вы поняли: у меня нет причин лгать вам. Теперь – нет. Ни вам, ни… – Чжи Мон в который раз стушевался и проглотил конец фразы, прожевав её, как кусок пережаренной свинины, – кому бы то ни было.

Он сел на своё прежнее место и одним глотком допил остывшую жидкость в чашке, смачивая саднящее горло. Что это с ним вдруг? Когда он разучился контролировать свои эмоции, действия и слова? Или это всё-таки последствия, от которых он открещивался, не желая признавать очевидное?

Хэ Су осталась стоять у холодильника. Может, подумала, что там безопаснее? Ну да, примерно как рядом с Ван Уком, если где-то поблизости находился четвёртый принц.

– Простите мою несдержанность, господин Чхве, – только и сказала она.

– Да и вы мою тоже, – миролюбиво откликнулся Чжи Мон. – И знаете, что? Давайте прекратим извиняться друг перед другом, иначе наш разговор превратится в бесконечную череду извинений, а нам есть что сказать и кроме этого, поважнее. Вы согласны? Хватит просить прощения за прошлое, и настоящее тоже. Прошлое уже не вернёшь, настоящее происходит прямо сейчас, и смысла тратить время на лишние слова нет. А будущее настолько непредсказуемо, что, быть может, извиняться больше не придётся. Или придётся, но иначе и совсем за другое. Как знать…

Говоря всё это, он не покривил душой ни на грамм. Хватит лжи даже ради дипломатии и высоких целей!

– Вы правы, господин звездочёт, – со вздохом признала Хэ Су, но от холодильника не отошла: так расстояние между нею и Чжи Моном было в этой игрушечной кухоньке максимальным. – Не будем тратить время. Хотя… Его у меня теперь хоть отбавляй. И я всё же позволю себе в последний раз извиниться перед вами за всё то, что могу сказать или сделать впредь, потеряв самообладание. Скрывать свои истинные чувства, следовать правилам и соответствовать чужим ожиданиям – это, знаете ли, очень тяжело.

– Знаю.

Печаль, прозвучавшая в этом коротком слове бывшего астронома, звездочёта и много кого ещё бывшего, могла наполнить собой Вселенную, и Хэ Су это ощутила, понимающе кивнув в ответ.

– Мне больно и стыдно вспоминать прошлое, но эти воспоминания и сны – всё, что у меня теперь есть, – она рассматривала свои ладони, будто пыталась прочесть тайный смысл линии Жизни и линии Судьбы. – Может, Его Высочество был не так уж и не прав, когда столько раз порывался меня убить, а я приписывала его выходки юношеской горячности и очевидным минусам характера! Но ведь я даже не представляла, что у него творится внутри. И потом, сколько терпения ему нужно было иметь, чтобы при его нраве и несдержанности ждать меня годами, сносить все мои безжалостные слова и поступки!