Переходим к поэтам. Вот уж где чемпионы по количеству пролитых женских слёз. Вечно недовольные, скандальные и капризные участники семейных отношений. Сэмюэл Кольридж, с которым мы препирались намедни, не самый плохой вариант. Он хоть руки не распускал. «Любить иных тяжёлый крест…» – кажется, эта пастернаковская строчка написана женою поэта. Любой из жён того же Пастернака.

В чём же трудности отношений с «любимцем ветреных харит»?75 Когда возвращается он, блудный сын человечества, из странствий по астралу (по пивнушкам, по подружкам), встретить его нужно с пониманием: обогреть, обласкать, накормить. А для того, чтобы накормить (переиначим строчку поэта) «жена обязана трудиться».

На удивление, такой проблемный для брачных отношений, поэт непостижимым образом порою находит долгий приют в семье. А всё из-за стихов. Женщина влюбляется в мелодичные, ей посвящённые строки, в лирического героя, а живёт-мыкается с неприспособленным к этой жизни человеком.

Третий тип полумужей – учёные. Гранит науки лучше грызть в тишине, чтобы слышно было, как он хрустит. А музыка, птичьи трели и женский смех – они научной мысли не способствуют, прижимают её в земле, где она в травке среди кузнечиков замирает. Как Снегурочке было противопоказано солнце, так научной мысли противопоказана и солнце, и суета сует. А вот море – сколько угодно. Эйнштейн говорил, что его мечта – быть одиноким смотрителем на далёком маяке.

Продолжим поливать учёного супруга: «сера теория…» или «суха теория…»,76 всё одно – плохо, но учёный муж неизменно тащит в семейную жизнь свои постулаты, формулы, поиски истины. Что же получается? Получается анекдот:

Приходит женщина в магазин и просит двадцать метров ткани для ночной рубашки. «Зачем вам так много?» – спрашивает продавщица. «Дело в том, что мой муж – учёный, – грустно улыбается женщина, – ему важен не результат, а процесс поиска».

Что же касается рыцарей наук фаустовского или ньютоновского типа, то они вообще ни разу не мужья.

Далее перечислим к браку непригодных:

Стойкие холостяки. Одним мама не разрешает жениться. Другие мужчины слабые, в себе неуверенные, но уверенные в том, что за маршем Мендельсона последует: «Марш выносить мусор… марш гулять с ребёнком… марш на рынок; третьи ставят будильник на ночь в шкаф, потому что он тикает…четвёртые…пятые…шестые. Причин-причуд – не перечесть.

Есть среди холостяков и те, что не прошли по конкурсу в сумасшедший дом. Есть и те, что прошли. И «Шизофреники вяжут веники, параноики рисуют нолики». И те, и другие стараются, а в мужья их не берут.

Донжуаны. Они настолько любят всех женщин, что долго изменять всем женщинам с какой-то одной для донжуана не представляется возможным. Давайте и поймём его, и простим.

Монахи. Для монастырской братии невестой является молитва, и пусть это покажется странным, но когда «Не слышно пений в поздний час//Молящих иноков за нас»77, жить в миру становится как-то тревожней.

Отвергшие социум отшельники. Для них жена – пещера.

Сектанты-алхимики. Глаза – горят, волосы – дыбом, дрожит в руках реторта, а свинец в золото не превращается. И не превратится.

Пленники идеи. Например, ходит мужчина в горы, ищет мужчина снежного человека. Мечтает встретить. Пожелаем ему удачи. Пусть повстречает. Пусть со снежным человеком найдёт своё счастье.

Маньяки. Нельзя сказать, что женщина им совсем не нужна. Но не для свадьбы точно. Частушку знаю: