Книги

Письма к незнакомцу. Книга 6. Брак

22
18
20
22
24
26
28
30

Юноша был уязвлён по самое некуда и два дня не показывался. Сказался больным. «Желудком!» – радовались насмешницы…

Но лермонтовский кузен по духу – Фридрих Ницше – говорил: «Всё, что не убивает, делает нас сильнее». Пирожки с опилками не убили «ницшеанца до Ницше». Он стал сильнее, и его чувство к черноглазой Стрекозе тоже окрепло. К прекрасным ножкам предмета страсти полетели стихи, что, безусловно, льстило черноглазой кокетке. Но отношение к юноше эти первые любовные опусы изменили мало, Стрекоза смотрела на юного поэта с высоты птичьего полёта. Вот, скажем, на алтарь любви было положено стихотворение «У врат обители святой…», оно вошло впоследствии как в антологии, так и в школьные учебники. Состоялся следующий разговор:

– Благодарю вас, Моnsieur Michel, за ваше посвящение и поздравляю вас, с какой скоростью из самых ничтожных слов вы извлекаете милые экспромты, но не рассердитесь за совет: обдумывайте и обрабатывайте ваши стихи, и со временем те, которых вы воспоёте, будут гордиться вами.

– А вы будете ли гордиться тем, что вам первой я посвятил свои вдохновения?

– Может быть более других, но только со временем, когда из вас выйдет настоящий поэт, и тогда я с наслаждением буду вспоминать, что ваши первые вдохновения были посвящены мне, а теперь, Моnsieur Michel, пишите, но пока для себя одного; я знаю, что вы самолюбивы и потому даю вам этот совет, за него вы со временем будете меня благодарить.

– А теперь вы ещё не гордитесь моими стихами?

– Конечно нет, а то я была бы похожа на тех матерей, которые в первом лепете своих птенцов находят и ум, и сметливость, и характер, а, согласитесь, что и вы и стихи ваши ещё в совершенном младенчестве.

«Конечно, нет» было сказано со снисходительным смехом. Вспоминается анекдот, который кое-как срифмовал, если мне ничего не изменяет, Сергей Михалков и превратил очередной анекдот в очередную басню. Анекдот: папа уронил ноты. Малютка-сын из кроватки: «Бах!» Мамаша младенца (радостно): «Смотри-ка, наша птаха уж различает Баха!»

Вот так, Серкидон, начитаются девицы Михалкова, а потом терроризируют гениальных поэтов! Но что взять с легкомысленной Стрекозы? А потом: это мы знаем, что стихи написаны Лермонтовым, она-то этого не знала.

Судьба развела поэта и его черноглазую музу в разные концы ринга. Первый раунд Лермонтов проиграл по очкам. Они встретятся вновь через пять лет. А мы с Вами встретимся гораздо раньше.

Жму Вашу руку и до следующего письма.

-12-

Приветствую Вас, Серкидон!

В начале – анекдот. В конце беседы с боксёром девушка спросила его: «А в каких городах вам довелось побывать, кроме Нокдауна и Нокаута?» Оба эти «города», Серкидон, за время дальнейшего повествования мы посетим.

Продолжим. Любовный поединок «Стрекоза-Лермонтов». Помнится, в первом раунде наша Попрыгунья «порхала, как бабочка, жалила, как пчела»45. Молодой поэт отоварен был изрядно. Не скажем, что уступил за явным преимуществом, кое-какие рифмы всё-таки достали до сердца соперницы, но… Но не будет переливать из пустого в порожнее!

Перед началом второго раунда осмотрим участников любовного поединка.

А где же наш Мишель, нескладный и аляповатый?.. А нет его! Пять лет для гения подобны вечности для людей просто живущих. В бело-голубом углу (любимые цвета Лермонтова) корнет лейб-гвардии Гусарского полка, опытный светский ловелас и умелый любовный версификатор. Далее – молчу. Всё уже сказано, читайте «Евгения Онегина» со строк – «Как рано мог он лицемерить…»

Добавлю лишь – Михаил Юрьевич уразумел: ежели хочешь от дамы страстности, то нельзя носить за ней ни шляпу, ни перчатки, ни зонтик. Шляпа должна быть грозно нахлобучена по самые брови, перчатка брошена под ноги, и чем прекрасней предполагаются эти нижние конечности, тем с большей дерзостью должен быть послан вызов. А кончиком зонтика нужно колоть «сердца кокеток записных»46.

В чёрно-белом углу наша Стрекоза- чудесные глаза.

Она прекрасна уже зрелою красой. «Стройный стан, красивая, выразительная физиономия, чёрные глаза, сводившие многих с ума, великолепные, как смоль, волосы, в буквальном смысле доходившие до пят, бойкость, находчивость и природная острота ума»47.