Елена и Джонсон ненадолго потеряли Либмана из виду, но минут через десять вновь его обнаружили. Наблюдать из машины за пешеходом — самый трудный вид слежки, но Стефан был поглощен собственными проблемами и ни на что вокруг не обращал внимания. Когда он, дойдя до синагоги, остановился, видимо кого-то поджидая, а еще через какое-то время к нему подошел вынырнувший из темноты как черт из табакерки Рассел, Джонсону пришлось проехать мимо них и припарковать машину метрах в двадцати за синагогой.

— Так-так…

— Кто это? — спросила Елена, никогда прежде не видевшая толстого профессора.

— Рассел.

— А что они делают?

— Видите ли, я сомневаюсь, что Рассел и Либман принадлежат к одному обществу и состоят в приятельских отношениях. Рассел вряд ли часто наведывается в этот сомнительный райончик, так что, по-видимому, это какое-то тайное свидание, о котором наши друзья договорились заранее.

Парочка мирно беседовала в тени синагоги; вскоре Либман что-то вытащил из кармана.

— Фотографии? — предположила Елена.

Джонсон, ничего не ответив, продолжал наблюдать.

Когда Рассел извлек из кармана конверт, бывший сержант пробормотал:

— Шантаж, вне всякого сомнения.

— Но как это понимать? — нахмурилась Елена. — Ведь шантажистом вроде бы была Никки Экснер.

— Очевидно, наш Стефан пронюхал что-то и решил тоже извлечь кое-какую выгоду из сложившейся ситуации.

— Ему следовало бы вести себя осторожнее, учитывая, чем все кончилось для Никки.

Странная парочка рассталась. Тут Джонсон, окинув взглядом вечернюю улицу, присвистнул:

— Любопытно…

— Что там?

Он указал на синий автомобиль, примостившийся метрах в пятнадцати от них у противоположного тротуара.

— Это полицейская машина, и, если не ошибаюсь, в ней сидят констебли Локвуд и Уилсон.

Сначала Елена ничего не могла понять, затем воскликнула: